Сергей Разбоев - Воспитанник Шао.Том 2.Книга судьбы

Молодой парень принял низкую стойку расположив центр тяжести немного ближе к задней ноге; и, чем ближе приближался противник, тем ниже опускался на свою правую ногу, как бы медленно сжимаясь в тугую пружину. Правая рука его была у ребер и сжата в кулак, левая немного впереди с раскрытой ладонью в сторону соперника. Было явно заметно, что и монгол, этот мощный бык-минотавр, как его окрестил судья-информатор, тоже опасался своего противника. Он медленно подходил, вытянув ужасно переплетенные мышцами руки вперед и готовый в каждое мгновение сжать на малыше свои железные пальцы. Но юноша превратился в каменную статую и немо поджидал приближения врага. Чем ближе подходил монгол, тем медленнее он выдвигал свою ногу при продвижении вперед. Вместе с ногами попеременно выдвигались руки со скрюченными пальцами… Вот уже желтые ногти борца приблизились почти вплотную к руке юноши. Пальцы распрямились готовые схватить и смять все рядом стоящее. Зал с непониманием смотрел на неизвестного монстра.

И, не заметил, как парень неожиданно и бесшумно сделал молниеносный выпад вперед и неотразимо мощно вонзил кулак под сердце "минотавру".

Две фигуры неподвижно снова замерли на арене ринга. Юноша в стойке законченного удара, но не убирающего руку. И его враг в паралитическом шоке от неуловимого движения, который не просто проглядел, а вообще никак не видел и не ожидал подобной искрометности. Место на груди богатыря вокруг кулака мальчишки начало краснеть, буреть, синеть. Еще несколько секунд — из горла сильного атлета потоком хлынула кровь.

Только тогда юноша отдернул руку и отпрыгнул назад. Монгол некоторое время стоял, поддерживаемый инерцией неподвижности, закачался, колени подогнулись и вся огромная мощь мускулистого тела, скрутившись в воздухе, с шумом грохнулась на пол. Бурая кровь обильно и жирно растекалась по яркой ткани ринга. Зал цепенел и молчал. Ждал пока что-то зашевелится, обретет жизнь. Но все действующие фигуры находились в неподвижном состоянии. Нужно было для встряски, чтобы парень отошел еще хотя бы на шаг назад, но он стоял и в упор смотрел на тушу, будто бы она могла еще подняться и стать снова опасной. Все же крови текло столь много, что было ясно: никакой врач уже не оживит это, резко прекратившее жить, уникальное тело. Стоял неподвижно рядом и рефери с таким же оцепенением, что и зал.

И только одна пара глаз оказалась дьявольски спокойной и холодной на фоне общей растерянности. Дочь мадам Вонг. Она изучающе рассматривала победителя. У нее не оставалось сомнений. По ее резкому жесту к ней пригнулись рядом сидящие телохранители. Медленно, почти шепотом произнесла:

— Вот он, монах, которого мы ищем. Теперь ваше дело проследить за ним. Узнать, где он обитает, ближайшие планы. Держать все время в поле зрения. Подкупайте его соседей, друзей, но чтобы вы знали все о его передвижениях. И, чтобы он не смог исчезнуть неожиданно из нашего поля зрения. Вам ясно?

Холопы рьяно закивали головами.

Дочь пристально продолжала смотреть на монаха, который неподвижно стоял на ринге в готовности добить врага, если тот вдруг шевельнется.

Долгое немое молчание туго висело в зале. Нервный шок обессилел всех. Запах свежей смерти очень чувственно витал под потолком и в душе у каждого. Огромная, теперь уже бесформенная, мертвозастывшая туша напоминала о неначавше-закончившейся схватке. Публика все еще надеялась, что эта непобедимая груда костей и мяса шевельнется, приподнимется. Но… Но…

Как все относительно.

Вдруг чей-то истошный, резкий и пронзительный вопль разорвал застывшее оцепенение зрителей. На ринг выскочил маленький монгол в годах с длинным кривым ножом. Продолжая душераздирающе стенать, он набросился на юношу. Но тот в таком же молниеносном движении вперед с одновременным прямым ударом кулаком буквально расщепил надвое череп монгола. Лысый лоб треснул: кровь и прочее содержимое вместе с телом расплескалось недалеко от трупа борца. Публика в едином ужасном порыве заголосила, вскочила и бросилась к выходу. Никто не знал, что может произойти в следующую минуту, и все предпочли за благо поскорее убраться из зала, где могут быть еще необъяснимые жертвы. Никому ничего уже не было нужно. Все были сыты виденным по горло и даже выше.

Вместо развлекательного шоу кровавые разборки на ринге. Избалованная всегда предопределенным нежная публика не была готова к такому повороту событий. Было просто по-человечески страшно за виденное и жутко за себя. Нельзя так резко натягивать нервы, непривычные к крайним нагрузкам. Многие очень слабонервные остались сидеть: кто еще в сознании, но с ослабленными ногами, а кто уже в бессознательности: то больше дамы, которые никак не ожидали подобной встряски чувственных нервов.