Сергей Разбоев - Воспитанник Шао.Том 1

— Многое гораздо проще, — невозмутимо полемизировал офицер, — когда имеешь по делу много материалов. У меня собрано достаточно, чтобы предпринять обходные действия в случае упорного нажима недругов. Я к чему так долго и разноречиво вел доклад? К тому, что на сегодняшней стадии развития воспитанника из него может получиться все, что угодно. И он до конца будет предан тому, с кем в минуту созревания будет находиться.

— Ой, мой любимый Чан, не осталась ли та минута в горах, где так бесславно почил злополучный Винь? Как вы долго тянете. Я чаю захотел.

Генерал нажал кнопку. Через полминуты на столе стояли две чашки дымящегося напитка.

Но полковника, казалось, не задевали намеки шефа. Отпивая мелкими глотками чай, он с нажимом продолжал:

— Этот человек, имеющий в свои неполные двадцать два года около сотни убитых, мягкий, незлобный характером. Из донесений сотрудников, следивших за ним и сотрудничавших с ним, указывалось: медлителен, не торопится принимать самостоятельные решения, сторонится рискованных действий. Встречались определения и такие, как слюнтяй, недотепа и прочие. Так что я более оказался в плену тех источников, что приходили ко мне на стол. Но уже тогда, анализируя его действия, улавливая междустрочие, сопоставляя все имеющееся у меня, я формулировал свои выводы. Осторожность его была высокопрофессиональной, а вот сами действия настораживающими.

Начальник шумно прихлебнул чай.

— Между строк, ну-ну.

Ирония прошла мимо Чана, как пар от чая.

— Ко всему прочему агент податлив, несмотря на внешнюю жестокость. В глубинах его души царит благодушие незнания, спокойная безмятежность бытия, наивность ребенка. Его состояние, воспитание подходит под определение искусственно взращенного интеллектуала. Кристалл, выращенный в невесомости. Чистейшей прозрачности и пустоты. Никаких разлагающих добавок. Он-то и двусмыслия не осиливает. Все до него доходит буквально. С этим я встречался в его запросах, когда он резко требовал уточнить или объяснить ту или иную ситуацию.

— Сейчас я, пожалуй, вас лучше понимаю. Генерал ссутулился, обхватил чашку двумя руками и залпом допил остатки.

— Через него может пройти что угодно, и не исказиться, нe преломиться. Бесцветный. Прозрачный, как вакуум. И потому страшный своей нечеловеческой естественностью. Разум, не замутненный критическими мыслями. Он не сопротивляется сказанному. Только сейчас то, что в него вложено, начинает проходить стадию осмысливания, критику сомнений жизненных ситуаций. Только-только начало в нем формироваться, складываться собственное понятие.

— Я немножко иначе думаю. Когда человек остается один, без привычного окружения, он больше думает. Так что тогда, еще четыре года назад на базе, у него начало формироваться собственное мнение. Я достаточно ясно выразился?

Полковник согласно кивнул головой. Тот лабиринт, в который он впутывал шефа, снова не помог. Досадно. Но, главное, пока что генерал не противится и не отрицает его рассуждения. Какие-то штрихи сочувствия останутся при нем. За это сейчас надо бороться.

— Но вам известно, как уплотнено время на спецбазах. Какие неполные, неоконченные мысли формируются в голове молодого человека. Там, рядом, не было мудрого наставника, авторитетного учителя. Там были грубые, неполноценные для общества субъекты. Что он мог у них перенять? Перенял ли? И вот сейчас, я думаю, у него тот момент, когда при определенных условиях можно склонить чашу весов хотя бы в нейтральное положение. Уверен, сейчас у него еще нет стойкого иммунитета к последующим убеждениям, пусть они будут даже противоречить ранее известному для него. Сами монахи не будут иметь ничего против моих контактов с ним. Да и от дальнейшего сотрудничества с нами, думаю, они не откажутся. Он ребенок. Молод. Есть время изменить ситуацию в нашу пользу. Нужно нам вовремя остановиться, не дать повода для преждевременной ярости, озлобления.

— Добрый Чан. Детский педагог в звании полковника. Как это все выразить мне там? Я тебе уже говорил, что мои уши вытерпят все что угодоно. Но там все это примут несколько иначе. Это первое, что нам угрожает. Второе: не думаю, что монахи допустят в святая святых и позволят нам духовно воздействовать на брата их веры. Четыре года назад это еще было возможно. А сейчас мы не у дел.

— Еще не все потеряно. Свою уверенность базирую на основании вот этой, очень интересной магнитофонной записи. Совсем недавно переправил к нам наш сотрудник с той базы, где проходил курсы воспитанник.