Сергей Разбоев - Воспитанник Шао.Том 1

Мелкие морщинки Верховного часто сошлись на лбу:

— Спецслужбы всегда решали только свои задачи. Даже когда привлекали нас на помощь. Не будем ли мы тем звеном в их цепи, которое они ценят постольку-поскольку? Не соберут ли они новых сведений для своих досье в отношении нашей организации?

— Обольщаться, конечно, не стоит их лояльностью в отношении нас, но более, чем им известно, они ничего не узнают. Все наши люди будут при нас. Контакт с Чаном и его офицерами будет иметь только один человек. — Третий показал на Четвертого служителя. — Обо всех действиях смежной стороны нам буду докладывать.

— Пусть пока будет так. Но школы города: не выйдет ли с ними долгая канитель?

— О нас они не знают. Мы сможем достаточно присмотретьсяся к ним. Сама операция, по словам полковника, займет не более двух суток. С сунувшимися в город янки возня долгой не будет.

— Триста тысяч плюс деньги ЦРУ — приятная цифра.

— Это не деньги. Но пусть пока все будет так, — Верховный вопросительно посмотрел на Второго служителя.

Молчавший до этого древний старикан одобрительно кивнул.

— Сорока боевиков вам хватит? — обратился Третий к Четвертому.

— Пусть будет тридцать. Большая толпа — большая неразбериха. Трех групп вполне достаточно. Чан присоветовал хорошо вооружиться. Агент поразительно метко стреляет. Но мы, кроме винтовок старой армии, ничего не имеем. Наверное, не лишним будет обратиться к приезжим янки и закупить у них некоторое количество оружия. Они не откажут. Да и потом, при расчетах с ними… — служитель запнулся, ясно показывая жестом смысл дальнейшего. — За сведения, которые мы им предложим, они согласятся продать и револьверы и автоматы. Пусть школы кемпо воюют с янки. Мы добьем потом и тех, и других.

— Веско, — нотки некоторого раздражения проскальзывали в голосе Верховного. Но в основном он уже успокоился и выслушивал предложения помощников. — Мне только не нравится: почему там, где пахнет порохом, сразу выполняй условия. В свое время я начинал с камней, ножей, бутылок и ничего — живу и здравствую. Не гнушаюсь, при необходимости, черновой работы. А послушать вас — лазеры скоро потребуете. Так все наши доходы пойдут на закупку оружия. К чему тогда нажива, если она исчезает в карманах других проходимцев?

— А что делать? — осторожно дебатировал Третий. — Надо приобретать. Иначе потери будут такими, что некому будет приносить в казну выручку. Зачем терять людей. Оружие всегда окупается.

— Пока окупало себя только холодное оружие, — не соглашаясь, резюмировал Верховный. — Как появилось огнестрельное, никто еще не смог завоевать и четверти мира. А пытались. И это несмотря на то, что горы золота пускались в ход. Мечи в древности люди ковали сами, зато подчиняли почти все известные края. А сейчас? Чего добиваются?

— «Триада», «Синие фонари», — заскрипел тоще Второй, — имеют оружие. Никого не боятся. У них связи с заграницей. Не помогут ли спецслужбы нам? Ведь их волю выполняем.

В ностальгической задумчивости Верховный протянул:

— Неужели наш славный «Круг» отходит в тень на вторые позиции. Что-то меняется в мире. Ладно «Триада». А то какие-то «Синие фонари», разные братства ножей и бровей, летающие драконы. Где мы тогда? На какой карте наш участок? «Черные лотосы» становятся сильнее нас, богаче, а значит и могущественнее. Неужели и вправду стареем, дряхлеем, теряем прыткость, мысль? Молодежь сопливая не считается с нами. Оттолкнуть норовят. Где наши зубы, наши когти? Время Второму продумать все по усилению авторитета нашего братства. Иначе ототрут, отодвинут. Может и не стоит пока трогать янки. Оружие нужно как воздух, как согласие сторон. Не будет ли большего резона в данном случае в сотрудничестве, чем в обыкновенной поножовщине? Не слишком ли мы кривим уста, самоизолируемся?

Последние фразы Верховный уже бормотал. Дремота одолевала его. Он еще силился крепче утвердить свое слово, но и оно скоро стало еле слышимым. Сопение старика заменило голос грозного правителя.

Рус удивленно и настороженно, с затаенной долей опаски разглядывал невесть откуда появившегося субъекта. Находясь на середине неширокой тропы, тот недвусмысленно стоял и не собирался уступать дорогу. Поражали неестественно утолщенные, грязно-мозолистые ударные части рук. Разросшиеся, засохшие, они, скорее, схожи были с обтертыми подошвами верблюда. Пальцы его, корявые в суставах, изумляли туго и объемно набитытми шишаками кожи, болезненно взбухшими сухожилиями. Ногти, словно обломанные землистые когти крупного зверя. Бычий взгляд враждебного бессмыслия заключал в нем полную неправдоподобность, нереальность живого мыслящего существа.