Полина Дашкова: Легкие шаги безумия

— Ты не бойся, — сказал он мягко, — я неплохо знаю анатомию. Там нет никаких важных артерий. Я чувствую, она сидит прямо под кожей. Кроме тебя, этого никто не сделает. А сделать надо.

В карманах чужой дубленки Лена нашла только пачку сигарет и зажигалку. Она расстегнула «молнию», обшарила внутренний карман. Там лежало пятьсот долларов. И все. А нужен был чистый носовой платок. Она сняла дубленку, вытянула из-под джинсов подол длинной трикотажной футболки и отрезала от него финкой, по кругу, полоску ткани шириной сантиметров тридцать. От полоски отрезала несколько небольших лоскутков. Потом тщательно протерла спиртом руки, лезвие финки, края раны. Глубоко вздохнув и перекрестившись на чистое утреннее небо, она немного натянула кожу вокруг раны и быстрым движением сделала точный надрез.

— Умница, — похвалил ее киллер, — ты видишь ее?

— Да.

Лена видела темный металлический кончик. Пуля была маленькой и очень скользкой. Она старалась не думать о той боли, которую сейчас причиняет Васе Слепаку. Пальцы у нее были тонкие и ловкие, но впервые в жизни она пожалела, что никогда не отращивала длинных ногтей. Ногтями было бы удобней подцепить пулю.

Наконец она справилась и протянула киллеру на ладони маленький, удлиненный кусочек свинца.

— Можешь выбросить, — сказал он.

Смочив спиртом еще один лоскут, она тщательно протерла рану и оставшимся длинным куском ткани туго перевязала предплечье.

— Слушай, Лена Полянская, почему ты не стала врачом? — спросил киллер, осторожно натягивая тельняшку.

— Я же не спрашиваю тебя, Вася Слепак, почему ты больше не пишешь стихи, а пошел в киллеры? — слабо улыбнулась она в ответ. — Лучше дай мне еще кусочек шоколадки. Совсем маленький, одну дольку.

— Держи, — он отломил две дольки и протянул ей обе, — заслужила. Заешь снегом. Только сразу не глотай, растопи во рту. Получится что-то вроде холодного какао.

— Да, отличный завтрак. — Лена вытащила из пачки сигарету.

Это был все тот же «Парламент». Вероятно, бандиты в таежном доме курили только его. Она протянула пачку Васе, но он помотал головой:

— Я не курю. А теперь скажи, кто подставил моего отца?

Он спросил об этом так просто и буднично, что Лена вздрогнула.

— Градская, — тихо произнесла она после долгой паузы, — твоего отца подставила Градская. А девочек убивал Волков.

Лицо киллера окаменело. Глаза его стали совсем белыми. Смотреть в них было страшно, и Лена отвернулась.

— А теперь все подробно, — сказал он, — очень подробно, с самого начала.

И тут вдали послышался стрекот вертолета.

— Давай в скит, — скомандовал киллер.

Через несколько секунд они оказались в кромешной темноте, на мягком лапнике. Вертолет был все ближе.

«А если это не бандиты? — подумала Лена. — Если это Сережа?»

— Я тебя слушаю, — тихо произнес киллер. Лена стала рассказывать ему все с самого начала. Она говорила долго, а вертолет все кружил. Звук то отдалялся, то приближался. Каждый раз, когда вертолет подлетал совсем близко, Лена замолкала и прислушивалась. Но киллер торопил ее:

— Дальше!

Закончив свой рассказ, она закурила и тихо спросила:

— Как и зачем ты меня нашел?

— Тебя заказала Градская, — ответил он после долгого молчания.

— Ты принял заказ?

— Я не брал денег.

— Но не отказался?

— Если бы я отказался, она бы наняла кого-то другого. Или попыталась сама еще раз.

— Почему она не обратилась к тебе сразу?

— Я не убиваю женщин, у которых маленькие дети. Она это знает. В Москве ты была с ребенком, а здесь одна.

— Если она думала, что ты меня убьешь, зачем натравила еще и бандитов?

— Для страховки. Со мной сложно связаться, к тому же я не беру денег вперед и не даю гарантий.

— Митю ты убил? — спросила Лена еле слышно.

— Я.

— А меня тебе тоже заказали с инсценировкой?

— Нет. Тебя без инсценировки.

— Как ты это сделал… с Митей?

— Как было заказано, так и сделал. Залез в окно, вырубил его, спящего, особым приемом, вколол большую дозу морфия в кисть, выволок из постели, ну а дальше — ты сама знаешь.

Он говорил это так спокойно и буднично, словно делился рецептом приготовления какого-нибудь блюда.

— Только одну ты допустил ошибку, — задумчиво произнесла Лена, — только одну. Ты колол морфий в правую кисть. А Митя не был левшой.

— Я колол в ту руку, которая свешивалась с кровати, мне так было удобней. А какая она, правая или левая, я не подумал…

— А если бы проснулась жена?