Иори Фудзивара - Зонтик для террориста

— Моя фамилия Симамура, — представился я. — Если вы не против, давайте пройдемся по подземному центру у Восточного выхода.

Старик улыбнулся:

— Я как раз об этом подумал и вышел из дому. Холод сковывает старческое тело. А в подземном центре у Восточного выхода тепло. К тому же надо хоть чуть-чуть подвигаться. Что я и собирался сделать, перед тем как увидел вас.

Мы спустились со стариком в подземный переход метро линии Маруноути. Походка у него была неуверенная, он шагал будто птица, упавшая на землю. Пошатывался из стороны в сторону, но я старался идти с ним вровень. Мы брели по подземному центру в сторону Восточного выхода. Народу столько же, сколько обычно. Интересно, подземный центр когда-нибудь не сможет вместить всех желающих? Или же его успеют расширить до того, как это произойдет? Мне все равно. По крайней мере, сейчас температура от скопления людей значительно выше по сравнению с холодом улицы.

Я спросил на ходу:

— Господин Кисигава, вы врач?

— В общем-то да. Я говорил об этом Тацумуре. Это он вам сказал?

— Нет, — с трудом выдавил я.

Усмехаясь, старик посмотрел на свою книгу.

— Судебная медицина?

— Да. Преподавал в университете на севере. Но это было очень давно.

Мне показалось, что меня огрели по голове. Не потому что старик рассказал мне о своей профессии. Тацу знал, что старик — врач. Хотя сегодня утром он разыграл удивление, на самом деле он был в курсе. И, как заметил старик, нарушил правило обитателей городка у Западного выхода. Пусть я и не настоящий бомж, но могу понять, что такое случается нечасто.

Я постарался держаться спокойно:

— Я думал, Тацу — не из тех, кто расспрашивает о прошлом, но, видимо, бывают и исключения.

— Нет, он многое знает не только про меня, но и про других. Например, о владельце домика, в котором вы сейчас живете. Кажется, его зовут Гэндзо Кавахара? Он приехал сюда на заработки из Акиты, [64] Акита — префектура на севере Японии. но так и не смог вернуться на родину. А сейчас он, вероятно, куда-то уехал. Хорошо было бы, если домой.

Я впервые услышал настоящее имя дедушки Гэна. Гэндзо Кавахара. В первый раз я узнал и о том, что он приехал на заработки. Я шел рядом со стариком и размышлял. Гигантский людской поток двигался по направлению к вокзалу. Я заметил: если идти в противоположную с ним сторону, проходящие мимо нас люди сохраняют большую дистанцию, чем обычно. Я достал из кармана листовку и со словами: «Извините за неожиданный вопрос» — протянул ее старику:

— Вы когда-нибудь видели это?

Старик бросил взгляд на листовку и сказал:

— А-а. Ее принес молодой человек с крашеными волосами. Он пришел вместе с Тацумурой, поэтому я поговорил с ним. Тогда он о многом меня расспрашивал. Но я не интересуюсь религией и подобными организациями.

— Он пришел вместе с Тацу?

— Да. Он потом сказал: «Если вас это не интересует, то и не стоит обращать внимания». Но почему-то тот молодой человек заговаривал только с нами.

— С вами?

— Со стариками. Мне показалось это странным: в последнее время религиозные организации ориентируются на молодежь.

По спине у меня пробежал холодок.

— И когда это было?

— Недавно. Всего недели две-три назад.

— А какими он пользовался фразами, чтобы привлечь вас в свои ряды?

— По-моему, он не старался привлечь нас, а рассматривал наши кандидатуры, кто больше подойдет им. Помню, я еще подумал, специфическая какая-то организация.

— Дело в том, что этот крашеный парень обратился и ко мне, но по другому делу.

— Да? — Старик улыбнулся. — Я читал этот листок, но вряд ли его послание рассчитано на таких, как вы. По-моему, этот крашеный молодой человек совсем не разбирается в людях.

Я опустил взгляд и прочитал несколько фраз из листовки:

— «Давай поговорим с тобой вместе с божественной субстанцией, которая утверждает: ты несчастен, если не можешь превзойти эту реальность». Текст далек от связного, но, несомненно, ориентирован на молодежь. Кстати, господин Кисигава, вы сейчас не сказали: «религиозная организация». Вы назвали ее специфической. А что вы про нее подумали?

Старик остановился, и я вместе с ним. Толпа, стекавшая потоком вниз по направлению к вокзалу, неохотно разделялась на две части перед нами и смыкалась за нашими спинами. Старик нахмурился и сказал, понизив голос:

— Тацумура — хороший юноша. Я обычно не рассказываю о своем прошлом, но он располагает к душевному разговору.

— Хороший юноша, — повторил я. Даже сейчас мое мнение о нем не изменилось. — И что?