Тесс Шарп - Вдали от тебя

— Так это вы. — Заглушив двигатель, Трев высовывается из окна. — Слышал ваши вопли еще с шоссе.

— Трев! — пищит Мина и сжимает мою талию, отчего внутри меня все переворачивается. — Ты приехал! Я порвала с Джейсоном. Он осёл.

— А ты пьяна. — Он выходит из машины и осторожно поднимает ее на ноги. Стряхивает с ее плеч пыль, прежде чем присесть рядом со мной. — Соф, ты упала?

— Я в норме. — Я улыбаюсь, и он улыбается в ответ, беспокойство сходит с его лица. Он ждет, пока я не протяну руку, и тянет меня вверх.

— Стоять, — говорит он, когда меня покачивает и я льну к нему. Трев крепкий, теплый. Мина хихикает и жмется к нему с другого бока, и он обнимает нас обеих. Мы держимся за него. Возводим его между друг другом и словно огораживаемся от правды.

Но ее рука находит мою за его спиной, и мы переплетаем пальцы, наши кольца звенят, соприкасаясь, тайный, только нам понятный звук.

Вот только некоторые преграды возводят лишь затем, чтобы после разрушить.

33

СЕЙЧАС (ИЮНЬ)

— Ты сегодня молчаливая, — говорит Дэвид в середине нашего второго сеанса в понедельник. — О чем размышляешь?

Я поднимаю на него взгляд. Я крутила кольца на большом пальце, смотря на выгравированные слова, как будто они ключ к замку, который я до сих пор не нашла.

— Об обещаниях.

— Ты держишь свои обещания? — спрашивает Дэвид.

— Порой их сложно сдержать.

— А пытаешься?

— Разве кто-то не пытается?

Дэвид улыбается.

— Если только в идеальном мире. Но я думаю, кому как не тебе знать о несправедливости реального мира.

— Я пытаюсь. И очень хочу.

— Мина выполняла свои обещания?

— Ей этого и не надо было. Ее всегда прощали, что бы она ни вытворяла.

— Она тебе очень дорога.

— Какую еще очевидность скажете, Дэвид?

Дэвид дергает бровями, от моей враждебности его любезная улыбка сменяется просто нейтральной.

— Ты так же очень многое ей прощала.

— Не говорите так, словно были с ней знакомы. Не были. А теперь и не будете.

— Но ты можешь рассказать мне о ней.

Я долго молчу и просто сижу в тишине, и он не подталкивает меня к разговору. Просто откидывается в кресле, складывает руки и ждет.

— Мина была властной, — я наконец нахожу нужные слова. — И избалованной. Но внимательной и рассудительной. И умной. Могла выбраться из любого дерьма, просто улыбнувшись. Когда надо, была той еще сучкой, и никогда за это не просила прощения. О ней я думаю, когда просыпаюсь и когда засыпаю, да и все остальное время тоже.

Разглядываю висящие на стене дипломы в рамках, награды Дэвида, какие-то из них за организацию приюта для бездомных, другие — группы поддержки для женщин, переживших насилие. К тому времени, когда он прерывает молчание, текст практически каждого из них я могу воспроизвести по памяти.

— Похоже на зависимость, Софи.

Продолжаю пялиться на стену. Не могу на него смотреть. Только не сейчас.

— Больше не хочу ни о чем говорить.

— Хорошо, — соглашается Дэвид. — Просто посидим еще немного на случай, если передумаешь.

Уже в машине у меня вибрирует телефон. На время сеанса я его выключала, но сейчас вижу, что Рейчел оставила мне сообщение.

Звоню на голосовую почту и замираю, даже не донеся ключи до замка зажигания.

«Это я. Я взломала флешку. Срочно перезвони. Мне кажется, я знаю, из-за чего Мину убили».

34

ДЕСЯТЬ МЕСЯЦЕВ НАЗАД (ШЕСТНАДЦАТЬ ЛЕТ)

— Мы заблудились, — заключаю я.

— Ничего подобного. — Последние полчаса мы едем по грунтовой дороге на грузовике Трева, Мина за рулем. Снаружи темно, и только свет фар прорубает темноту, мелькая на деревьях у обочины, когда мы кружим по неровной дороге. — Эмбер сказала Шоссе 3, второй поворот направо.

— Мы абсолютно точно заблудились. Какая площадка для кемпинга будет находиться в такой дыре. Здесь кроме деревьев и оленей ничего нет.

Мина вздыхает.

— Ладно. Я поверну обратно. Наверное, пропустили поворот или еще что.

Деревья не пропускают сигнал, поэтому я даже не могу позвонить Эмбер и сказать ей, почему мы с Миной так опаздываем к ним с Адамом на эту площадку. Мина осторожно дает задний ход — горная дорога настолько крутая, что мне едва видно, чем заканчивается темнота внизу. Колеса оказываются близко к обрыву, и Мина, сосредоточенно прикусив губу, добела сжимает руки на руле. Наконец она разворачивается, но через милю в стекло начинают лететь камешки, и дорога становится еще более ухабистой.

— Черт. — Мина медленно останавливается. — Похоже, колесо пробило.