Ди Карт - Трегуна

— Джозеф? — послышался тревожный голос Марии, которая все еще лежала на диване с компрессом на голове, но краем глаза видела, что муж выглядит странно. — Все в порядке?

— Да, — с каким-то непонятным придыханием ответил он, — немного переутомился, кажется.

— Ты поэтому так рано домой пришел? — забыв об играх с внучкой, Мария поднялась с дивана и быстрым шагом подошла к мужу. — Да ты бледный весь! Джозеф, давай скорую вызовем? Мне не нравится твоя одышка!

— Что ты глупости говоришь, — отмахнулся Джозеф. — Мне просто полежать надо, вот и все.

Он медленным шагом стал подниматься вверх по лестнице.

— Джозеф, а в груди у тебя не болит? — крикнула ему вдогонку разволновавшаяся жена.

— Не болит, не болит, — тихо ответил он. — Просто устал. Полежать надо.

Когда он исчез на втором этаже, Мия подбежала к Марии и спросила:

— Деда заболел?

— Нет, моя милая, дедушка просто устал, и ему надо прилечь и чуточку вздремнуть.

— А потом я к нему приду и буду его лечить! — воинственно заявила девочка.

— Конечно, — поддержала ее Мария и погладила по голове. — Поставишь ему укол, послушаешь сердце и пропишешь лекарство.

— Пойдем тогда мультики посмотрим?

— Пошли, — ласково ответила бабушка. — «Красавицу и Чудовище» будем смотреть?

— Да-а-а! — запрыгала Мия, хлопая в ладоши.

Когда Белль и Принц станцевали свой знаменитый танец, а на экране побежали титры, Мия аккуратно выбралась из объятий заснувшей на диване бабушки и тихим шагом пошла наверх, чтобы проверить, не проснулся ли дед.

Мария открыла глаза от того, что внучка тормошит ее своей ручонкой: «Баба! Баба, проснись! Деда как-то странно спит!»

Мария вскочила, ничего не понимая спросонья, но испуганный вид Мии снял сон как рукой. Ее вдруг охватила такая сильная тревога от слов девочки, что она не чувствовала, как касалась ступеней, взбегая вверх, в спальню. Джозеф лежал на кровати на спине, неестественно бледный, с приоткрытым ртом, немного изогнутыми губами и полузакрытыми глазами. Мария поняла все почти сразу. Она бросилась к мужу, прислонилась к нему и тут же ощутила, что этот человек уже не жив. «Джозеф… Джозеф», — испуганно бормотала она, смахивая рукой слезы. Она разорвала ему рубашку и, не медля ни секунды, стала делать массаж сердца и искусственное дыхание. Увидев стоящую в дверях перепуганную девочку, Мария строго крикнула ей: «Мия, быстро иди вниз!»

Вызванная Марией бригада медиков приехала в течение пятнадцати минут. Завершив реанимационные процедуры, пожилая женщина-врач подошла к Марии и коснулась ее рук. Слов не понадобилось. На Марии не было лица — она стояла в коридоре и ничего не видящим взглядом сверлила пол.

В день прощания дом семьи Трегуна был наводнен людьми — проводить Джозефа в последний путь пришли все, начиная от коллег и друзей и заканчивая соседями и даже пациентами. Мария, казалось, была в оцепенении — в глазах ее стояли слезы, но она будто и не плакала. Она просто без остановки смотрела на умиротворенно лежащего в гробу мужа, понимая, что остается лишь несколько минут до того момента, как ее взгляд никогда больше не коснется этого человека, самого близкого, самого нужного ей человека — того, кто любил ее всю жизнь настоящей, глубокой любовью. В какое-то мгновение она, отделившись от остальных, подошла к нему поближе, наклонилась, улыбнулась, ласково погладила через его любимый пиджак, а потом поднесла руку к своей голове и дернула несколько волосков. «Они так понравились тебе в день нашего знакомства, любимый мой, что я оставляю их с тобой. Мы встретимся там, и они помогут тебе найти меня. Как же жаль, что ты так недолго побыл со мной… Я не насмотрелась на тебя, не налюбилась… Всего лишь несколько десятков лет… Это так мало! Я не думала, что это настолько мало. Люблю тебя, мой самый лучший мужчина! Спасибо тебе за эту короткую, но очень счастливую жизнь. Ее остаток я проведу без траура, любя нашего сына и нашу лапоньку Мию, и буду с энтузиазмом смотреть, как опадают лепестки моего календаря, с каждой страничкой приближая нашу с тобой встречу. Ты не спи, ты проснись там и смотри на меня. И скучай. Тем слаще будет встреча. Родной…»

Промокнув платочком глаза, она подошла к Марте. Свекровь была настолько не в состоянии воспринять смерть сына, что, казалось, была совершенно спокойной. За весь день она не обронила ни слезинки. Мария взяла ее под руку и задумчиво сказала:

— Мы живем, а они уходят. Разве это справедливо?