Дмитрий Видинеев - Скиталец

Алина вскинула брови.

– Колдовство?

Федор вздохнул, погладил ладонью белесую щетину на щеке.

– Я разговаривал с одной бабкой, потомственной колдуньей. Так вот она сказала, что с помощью кое-какого обряда можно сделать человека как бы невидимым. Его просто перестают замечать и память о нем стирается, – он поймал удивленный взгляд Алины. – И не нужно на меня так смотреть. Я понимаю, как все это звучит. Всю жизнь был атеистом и не верил ни в Бога, ни в дьявола.

– Но сейчас верите, – заметила Алина.

– Я просто не могу некоторые вещи объяснить. Тут хочешь не хочешь, а поверишь. Вы ведь тоже, наверное, голову ломали, думая, почему не помните ничего о собственном деде? Я уверен: до две тысячи пятого года вы о нем помнили, как все, а потом даже не заметили, как забыли.

Алина задумалась. Все это с трудом укладывалось в голове. Колдовство? Обряд, стирающий память? Впрочем, пытаться опровергать слова Федора почему-то не хотелось. Нет, это была не капитуляция, а осторожное допущение: странные вещи порой случаются.

– Знаете, а я однажды Лиру высказал все, что о нем думаю. – Федор побарабанил пальцами по альбому. – Да-да, вот так вот подошел и сказал, что он чертов маньяк. А Лир даже не пытался оправдываться. Просто стоял и смотрел на меня с улыбкой. Ну, я и вдарил ему от души, не сдержался. А он мне. В общем, подрались мы тогда… Вернее, Лир мне неплохо навешал. Я потом месяц только манной кашей питался, челюстью ворочать не мог. – Федор покосился на Алину. – Скажу честно, я хотел его убить. Вынашивал, знаете ли, такие планы. Я на девяносто девять процентов был уверен, что он тот самый маньяк, но этот один процент… именно он меня останавливал. Самое плохое, что я не мог никому ничего доказать…

– Постойте. – Алина поймала взгляд Федора. – У вас были к нему свои счеты, я права? Что-то личное. Вы кого-то потеряли?

Федор смотрел на нее не моргая. Молчал. А потом скривился, отвел взгляд.

– Да, вы правы. Но… я сейчас не хочу об этом говорить. – Он отошел к окну.

Алина нахмурилась, взяла листы, стянутые скрепкой. Начала читать и сама не заметила, как увлеклась…

Это были статьи про аномальные зоны Подмосковья. Вначале говорилось об озере неподалеку от Шатуры, которое кто-то называл Горюн-водицей, кто-то Печаль-озером. Рассказывали, что в стародавние времена там происходили чудеса. А еще под Шатурой было озеро Смердячье. Вода в нем выделяет сероводород. Озеро идеально круглой формы – как утверждают ученые, это метеоритный кратер. По преданиям, на берегу когда-то стояла церковь, но однажды она провалилась в озеро. После этого вода стала грязной, зловонной. Рядом с озером люди подвергаются галлюцинациям.

Также в статье рассказывалось про загадочное место неподалеку от Шатуры. Воруй-городок. Судя по легендам, разбойник Кудеяр там прятал свои клады. Воруй-городок был построен древними колдунами из племени, которое проживало в этих местах еще до вятичей. Попасть в заколдованный Воруй-городок могли только посвященные.

Алина перевернула лист и начала читать про древнейшую аномальную зону Подмосковья, которая располагалась на границе Шатурского района. Шушмор. По данным Семенова-Тян-Шанского, там находится мегалитический комплекс – древнее языческое капище. Но точное местонахождение комплекса в наше время неизвестно. Говорится, что в лесу между столбов стоит огромное гранитное полушарие. В 1970 году исследователи пытались отыскать урочище, но не нашли. Зато обнаружили гигантские папоротники, березы с квадратными стволами.

В 1885 году в Шушморе бесследно исчезли рабочие, которые восстанавливали Коломенский тракт. А через два года пропал обоз из четырех телег. Исчезновения продолжались до середины 1920-х годов. А в наше время пропажи людей возобновились. В ОВД Шатурского района скопилось множество дел, связанных с исчезновениями. Никого из пропавших не нашли. Люди уходили в лес и просто пропадали. Причем исчезали и те, кто отлично знал здешние леса.

– Я гляжу, вы заинтересовались, – отвлек Алину Федор.

– Любопытно. В юности меня увлекали такие темы.

– А меня увлекают сейчас. – Федор уселся на стул, с заметной брезгливостью подвинул альбом к краю стола. – Вот вы спрашивали, следил ли я за Лиром… Да, несколько раз было дело, действительно следил, а не просто присматривал. Два раза, когда он в Шатуру ездил, но… я тогда только время зря потратил. И три раза, когда он зачем-то в лес ходил. А вот тут уже есть чему удивляться. Я как-то шел за ним часа два, из виду его не выпускал. Он даже ни разу не оглянулся, топал себе и топал. И вдруг мне не по себе стало, начало мерещиться, что это за мной кто-то следит. Ощущение такое было, словно я на встречу своей смерти иду. Серьезно, я тогда чуть не спятил, – Федор нервно рассмеялся. – В жизни ничего подобного не испытывал. И лес там был мертвый, даже травинки не росло. Я ведь местный, почти всю жизнь здесь прожил и окрестные леса неплохо знаю, но в тот район ни разу не забредал. Хотя не раз слышал истории про странные места в наших лесах… Помню, мальчишка сорокинский потерялся. С отцом за грибами пошел и исчез, как сквозь землю провалился. Всей деревней несколько дней его искали, но без толку. А через месяц он сам в деревню вернулся. И вот слово даю, сам видел, глаза у него были как у старика. Он только и мог, что мычать, совсем умом тронулся. Умер бедняга потом в больнице.