Дмитрий Видинеев - Скиталец

Алина машинально мысленно добавила: «Особенно когда добрыми делами хвастаешься перед первым встречным». Она тут же устыдилась своей неожиданной стервозности и выпалила:

– Да вы настоящий ангел.

Виталий Аркадьевич демонстративно глубоко вздохнул и развел руками.

– Увы, для ангела я слишком грешен. Бурная молодость, знаете ли.

Алина указала на кресло:

– Присаживайтесь.

– Нет-нет, благодарю. Я ведь к вам всего на минутку заглянул. – Он подошел к калитке, на несколько секунд застыл, задумавшись, а потом оглянулся. – Надеюсь, вас не слишком расстроил вчерашний инцидент на кладбище?

Алина махнула рукой:

– Пустяки, я уж и забыла.

– Федор неплохой человек, поверьте. Просто… просто находит на него иной раз. Он правда неплохой. – Виталий Аркадьевич выдержал паузу. – Это лет десять назад было, на шатурском водохранилище… Один парнишка под лед провалился. Пока все рыбаки – а их в тот день немало было – стояли разинув рты, Федор, не раздумывая, бросился в полынью и вытащил бедолагу. Уж этот-то поступок явно стоит больше, чем все мои добрые дела, вместе взятые. Плохой человек на такой поступок не способен, согласитесь. Так что вы уж простите его. Уверен, он сейчас жалеет о том, что на похоронах наговорил.

Алина отчего-то в этом не была уверена, но спорить не стала. Виталий Аркадьевич вышел за калитку, пересек улицу и уже весело выкрикнул:

– А корзинку себе оставьте, у меня их полно. Я эти корзинки сам плету, хобби у меня такое.

– Спасибо, Виталий Аркадьевич! – откликнулась Алина, закрывая калитку. Она подумала: «Какой милый старичок. Может, он и был когда-то грешником, но сейчас – ангел во плоти».

Алина взяла из корзинки несколько ягод, одну сразу же съела и мысленно еще раз поблагодарила Виталия Аркадьевича: клубника была исключительная, не чета тому безвкусному недоразумению, что обычно продавалось в московских супермаркетах. Вон и Максимка оценил – умял уже штук десять, хотя он и от клубники из супермаркета никогда не отказывался, детский вкус, на зависть, не привередлив.

Сидеть в кресле расхотелось. Алина прошлась по мощенной кирпичом дорожке вдоль дома, отметила, что земельный участок зарос травой, и если здесь и были когда-то огороды, то очень давно. Но эта неухоженность Алине даже нравилась. Заросли крапивы у забора, огромные лопухи, кусты смородины, корявая яблоня, раскинувшая ветви над плоской крышей сарая, – все это как будто было на своем месте, и буйная растительность прямо-таки кричала: «Долой секаторы и газонокосилки! Да здравствует естественная дикость!» И Алина всей душой поддерживала этот крик, она слишком устала от городской железобетонной угловатости. Ее всегда возмущало, когда в их московском дворе сотрудники коммунальной службы подстригали кустарник и несколько раз за лето скашивали и без того немногочисленную траву. Ничего позитивного в этой газонной эстетике она не видела.

Алина дошла до сарая, подумала: «Зайти или нет?» И все же решила посмотреть, что внутри, хотя особого любопытства не испытывала, если бы дверь была заперта на замок, а не на щеколду, ключ искать не стала бы.

Вошла, осмотрелась и не пожалела, что заглянула.

Пахло здесь лаком и деревом, на стене висел рабочий инструмент, на полке над верстаком стояли склянки. Внимание Алины привлекло панно на верстаке – работа была незавершенной, не покрытой лаком, но и в таком виде она выглядела изумительной и…

«Стоп! Что еще за…»

У Алины по спине побежали мурашки. Она вдруг осознала, что именно вырезал дедушка на деревянном щите. Ей стало не по себе, сознание судорожно пыталось искать логичное объяснение, но пока не находило.

На панно были изображены руины, те самые живописные, но пугающие развалины, которые Алина видела в кошмаре. Те же самые полуразрушенные храмы, остовы домов, ущербные клыки башен. Руины казались бескрайними и чем-то напоминали лабиринт. Нашлось место на панно и деревьям, дедушка изобразил их справа и слева, переплетенные ветви изгибались дугой и тянулись тонким орнаментом вдоль рамы. Алина уверенно подумала, что внизу должна быть дорога, как во сне. А за деревьями – прячутся отвратительные карлики. Да, она четко все помнила.

«Не оглядывайся, – пронеслось в сознании, словно прошуршала палая листва, гонимая ветром. – Не оглядывайся…»

Алина зажмурилась, раздраженно подумала: «Что еще за шутки мозга?» Все это начинало пугать, она уже жалела, что зашла в мастерскую. Перед глазами вспыхивали образы: безликий ангел, девочка с красной сандалией на ножке, руины… Черт возьми, то, что приснился ангел, легко можно было объяснить, но руины! Как такое возможно? На тех панно, что она вчера разглядывала, их точно не было. Вот так загадка. Странность, которой все-таки должно найтись объяснение, нужно только включить логику и отыскать ответ.