Майкл Морли - Паутина смерти

— Делай, что я скажу, или он умрет, — холодно произнес мужской голос без тени драматизма.

Нэнси не отрывала взгляда от лица сына. Глаза привыкли к темноте.

— Я сделаю все, что хотите, только, пожалуйста, не трогайте ребенка, — взмолилась она.

На грязных щеках Зака белели полоски от высохших слез. Ему было очень больно и страшно. Нэнси хотелось броситься к сыну и крепко прижать его к себе.

— Медленно сделай два шага вперед и повернись лицом к дневному свету, — сказал Паук. — Потом заложи руки за спину.

Последний раз посмотрев на Зака, Нэнси подчинилась приказу.

«Какой он смелый! Не кричит, не плачет…»

Но когда Нэнси подошла ближе, она с ужасом заметила, что рот сына залеплен толстым скотчем, и Заку сложно дышать.

— Отпустите его, пожалуйста! Не делайте ему больно, — вновь взмолилась Нэнси.

Паук молча обмотал ее руки скотчем так плотно, что она не могла пошевелиться. Потом, вынув из кармана нож, задумчиво провел пальцем по острому как бритва лезвию и быстро отрезал скотч.

Нэнси задрожала, понимая, что ее связывают.

«Так, значит, об этом рассказывал Джек? Неужели вот так похищают и убивают? Господи, что будет с Заком?!»

Неожиданно перед ее лицом появились руки со скотчем. Нэнси инстинктивно отвернулась — полоска скотча прилипла к носу и верхней губе.

Паук резко оторвал скотч. Нэнси вскрикнула от боли.

— Плохая Малышка! — заорал он, ударяя ее по лицу.

Скотч заглушил крик Нэнси. Стало трудно дышать. Она жадно втягивала воздух носом. Паук отрезал ножом скотч и, держа Нэнси за руки, наклонился вниз.

Вдруг Нэнси почувствовала резкую боль в бедре. Паук сильнее надавил на шприц, а потом опустил руку, оставив его в теле. Он гордо посмотрел на шприц, словно доисторический охотник на копье, торчащее из туловища мамонта…

Проникай глубже! Еще глубже…

Паук ввел весь ксикаин до последней капли, размышляя, угадал ли он с дозой или переборщил и Нэнси умрет мгновенно.

Бруклин, Марин-Парк

10.25

Джек взял атлас и, натянув солнцезащитные очки, вышел из машины на противоположную сторону дороги от дома, который обозначила Фернандес.

Дом стоял на Т-образном перекрестке. Отвернувшись в сторону, пряча лицо за очками и атласом, Джек подошел к дому напротив, который, как он надеялся, станет его наблюдательным пунктом, и постучался в дверь.

Открыла сухонькая дама около семидесяти лет, с кудрявыми седыми волосами, в очках с золотой оправой. Она могла бы запросто пройти кастинг на роль идеальной бабушки в любом фильме.

— Доброе утро! — вежливо поздоровался Джек.

— Я ничего не покупаю, — проворчала старушка.

Джек заулыбался:

— А я ничего не продаю, мадам. Меня зовут Джек Кинг. И мне нужна ваша помощь. — Он достал из кармана визитку Хью. — Я бывший агент ФБР. Сейчас работаю вот с этим человеком, пытаюсь помочь ему расследовать очень серьезное преступление. И мне нужно войти в ваш дом, чтобы это сделать.

— Никуда вы не войдете! — воскликнула старушка, отталкивая визитку. — Вы один из этих самоуверенных проходимцев. Знаю я вас!

Мобильный надрывался в кармане Джека, но он не обращал на него внимания.

— Пожалуйста, возьмите визитку, — умолял он. — Я не проходимец. Возьмите визитку, закройте дверь и позвоните этому парню. Он объяснит, зачем ФБР понадобилась ваша помощь. А я подожду здесь.

Старушка, приподняв очки, посмотрела Джеку в глаза.

— Прошу вас, мадам, — повторил он.

Схватив визитку, старушка скрылась за дверью. Джек услышал поворот ключа в замке.

Как трудно ждать!

Джек еле сдерживался, чтобы не броситься обследовать дом прямо за его спиной, в котором, возможно, умирает девушка. Он заметил, что все дома в округе довольно большие, в них точно есть подвалы. Похоже, Фернандес не ошиблась. Именно такое место должно быть по душе блэк-риверскому маньяку.

Дверь открылась, на пороге вновь появилась старушка.

— Проходите, — сказала она более любезным тоном.

Джек вошел. В доме пахло картошкой и вареным мясом.

— Я пью кофе, мистер Кинг. Не хотите ли чашечку? — предложила старушка, закрыв дверь.

— С удовольствием. Но вначале я должен задать вам несколько вопросов, а потом подняться в вашу спальню.

Старушка заулыбалась. Уже много лет ни один мужчина не врывался в дом Ионы Гринсберг и не просил сразу же провести его в спальню.

Сан-Квирико

16.07

Терри Маклеод начал выходить из себя.

В гостинице никого, кроме Марии — красивой, но неразговорчивой девушки за регистрационной стойкой! Черт возьми! Если бы он на самом деле работал в журнале о гостиничном бизнесе, то поставил бы этой дыре минус пять баллов за обслуживание!