Джузеппе Д'Агата - Возвращение тамплиеров

— Да, как знаки и надписи, которые появляются и исчезают. Ведь как раз в тот момент, как я увидел это кровавое слово, Анна была убита, проткнута насквозь… Могу ли я избавиться от тяжести на душе и в мыслях?

Лицо юноши пылало, он тяжело дышал от волнения.

Когда монах убедился, что откровенный разговор оказал на Джакомо благотворное воздействие, он взял его под руку:

— Так случилось, потому что это должно было произойти. Вспоминай о ней в своих молитвах.

Скит Сан-Себастьяно, расположенный на вершине холма недалеко от города, сохранил кое-что от изначального облика аббатства, построенного в четырнадцатом веке.

Самую серьезную перестройку здесь произвели в восемнадцатом веке. По существу, только церковь (без колокольни, согласно канонам цистерцианской [6] Имеется в виду цистерцианский монашеский орден, один из самых влиятельных в Средние века. архитектуры) и красивейший внутренний дворик сохранились без изменений. Все остальное — от капитулярного зала до приемной, от трапезной до монашеских келий — теперь представляло собой различные по размеру помещения без определенного назначения. Они нуждались в ремонте, но вряд ли можно было рассчитывать на что-то подобное. С тех пор как цистерцианцы уехали отсюда, то есть с давних времен, несколько небольших келий на верхнем этаже занимали монахи-отшельники. Людям на глаза они не показывались.

Управление скитом, состоявшим из нескольких построек, в конце концов перешло в руки падре Белизарио. Он превратил его в собственное царство и года два назад решил предоставить место — временно, хотя и без определенного срока — для молодежной организации под названием «Лига обиженных». Среди ее целей имелась — для тех, кого это привлекало, — и такая: обретение веры. Так что причислить лигу к светским или конфессиональным обществам было трудно, и потому она считалась просто «открытой организацией». По этой причине правил, которые следовало соблюдать, насчитывалось совсем немного, а дел, которыми можно было заняться, предостаточно.

Лига хорошо вписывалась в общественную жизнь города, в ней состояло почти двести человек. Их — братьев — могло быть и больше, если бы прием в лигу был менее строгим. Но отчего же такие строгости для приема в организацию, объявлявшую равенство своим главным кредо? Члены лиги объясняли, что преобладать должно качество: аристократия качества против серых масс количества. И действительно, в лигу входили молодые люди из разных слоев — студенты и дипломированные специалисты, рабочие и служащие, профессионалы и безработные, — всех объединяли узы солидарности и братства, прочно связывали вместе сознание долга и нравственная строгость.

Джакомо и падре Белизарио вышли из монастыря.

Во внутреннем дворике человек двадцать молодых людей, разделившись на две команды, как были — в пальто, ботинках и шапках, — затеяли игру в футбол. Играли практически в темноте — свет был только в монастыре, совсем слабый, в кельях отшельников наверху.

Некоторое время падре Белизарио с удовольствием смотрел на игроков, слушая их возгласы, а Джакомо, стоя рядом, вспоминал слова, которые падре любил повторять молодым людям из лиги, как только находил для этого повод (а находил он его часто): «Каждый из вас должен быть безупречным и незаменимым. Вы всегда — живое свидетельство того, что ни одна обида не возьмет над вами верх, а главное, не сломает вас».

Довольно резкий, но хорошо поставленный голос падре Белизарио прозвучал на весь двор:

— Молодцы! Я мало что понимаю в футболе, но, по-моему, вы никудышные игроки!

Игра прервалась, и молодые люди, дружно приветствуя падре Белизарио, окружили его. Оживленные, веселые, они шутили и толкались, как мальчишки. Падре среди них тоже выглядел совсем молодым.

— Падре, я хочу быть актером.

— Так в чем дело, почему ты еще не актер?

— А серьезно, падре, — заговорил другой. — Мы хотим открыть театр. Заработаем немного денег на билетах и сможем пригласить в труппу девушек. Вы поняли, братья? Девушек!

Проект вызвал всеобщее одобрение.

Потом кто-то со смехом предложил:

— Карлетто, приходи ко мне в мастерскую. Я научу тебя работать на токарном станке.

— При чем тут токарный станок, когда речь о девушках?

— Очень даже при чем, — усмехнулся монах.

Все рассмеялись.

— Падре, а это верно, что мы святоши?

— Единственный святоша тут — это, наверное, я. — Монах снова засмеялся, заражая смехом остальных. — Кто из вас хотя бы иногда ходит на мессу?