Шейла Куигли - Беги домой

Он в растерянности смотрел, как медленно надвигались Стиви и Мартин. И вдруг, словно кто-то там услышал его мольбы, откуда ни возьмись явился огромный негр со сверкающим золотым зубом и сбил пару придурков с ног.

Робби улыбнулся. Ему было приятно видеть, что все встало на свои места. Мужчина тряс хулиганов, как терьер крыс. Затем, стукнув их головами друг об дружку, спаситель отшвырнул незадачливых грабителей в сточную канаву, словно стряхнул грязь с ладоней.

— Ну, ступай, — сказал он Робби и улыбнулся, глядя, как Стиви и Мартин копошатся в канаве.

Тому не надо было говорить дважды. Он припустил в сторону дома с такой скоростью, что уж точно побил рекорд Керри. С тех пор ни Стиви, ни Мартин не беспокоили Робби, но ему казалось, что момент истины когда-нибудь настанет. От них исходила какая-то непонятная, молчаливая угроза.

— Да уж, — пробормотал Робби вслух, прежде чем вернуться к телевизору, — могу поспорить, что Килрой сможет прожить на тридцать девять фунтов в неделю. — Он усмехнулся. — Он-то сможет, черт его подери.

— С кем это ты разговариваешь?

Робби поднял глаза и увидел, что мать вползла в комнату.

— Сам с собой, о Килрое, — сказал он, окинув ее взглядом.

— Он что, ответил тебе или нет?

Робби наблюдал за тем, как мать прикурила сигарету и тут же зашлась грудным кашлем. Банный халат на ней, когда-то белый, был грязно-серого цвета и в нескольких местах заблеван остатками ужина. А ведь это его подарок, он купил его у магазинных воров на прошлое Рождество.

Робби любил мать до беспамятства, но Керри права — Ванесса Лэмсдон выглядела просто кошмарно.

Он вздохнул в глубине души, но мать явно почувствовала его презрение.

— В чем дело, бедняжка? — Ванесса завязала пояс на халате потуже, затем затянулась сигаретой. На этот раз ей удалось сдержать кашель. — Ну? — вопрошала она.

Не хотелось вступать с ней в объяснения, но он не смог отмолчаться.

— Что толку от разговоров, мам? Ты всё спрашиваешь, мы всё отвечаем, но ничего от этого не меняется. Что бы ни говорили тебе я или Керри, ты прекращаешь пить максимум на неделю, а потом опять за старое. Вот как сегодня.

Сказав это, Робби увидел обиженный взгляд матери и почувствовал себя отвратительно. Он стал рыться в куче грязного белья, лежавшей рядом с ним, ища пульт от телевизора. Найдя пульт, Робби наставил его как пистолет и выстрелил в Килроя, избавился наконец-то от него. Робби сам не знал, кто в данный момент беспокоил его больше: Килрой или мать.

Если она не перестанет пить, это в конце концов убьет ее. Когда-то она была красива, его Мама, но теперь… Какого черта, он больше не мог выносить ее взгляда. Робби вскочил, побежал наверх, наскоро вымылся, переоделся в слегка запачканные джинсы, немного потер пятно на синей рубашке, пока оно не стало практически незаметным, потом спохватившись, бегом спустился вниз. В последний раз, когда он оставил зарплату на кофейном столике, она непонятным образом исчезла, а в комнате тогда никого не было, кроме матери.

К его облегчению, конверт все еще лежал там, где он его оставил. Мама сидела в гостиной, лениво выдувая дымовые кольца.

— Э-э-э, сынок…

Робби нахмурился. Он знал, что следует за таким началом, это повторялось каждую неделю. И все же ждал продолжения, все еще чувствуя себя отвратительно из-за того, что сказал несколькими минутами ранее.

— Я… Мне надо немного наличных. До пятницы, пока не получу деньги. У меня мало осталось, и детям нужно… — Ее голос был таким льстивым.

Робби ненавидел мать за то, что она довела себя до такого состояния, за то, что ему приходилось присматривать за ней, словно она была ребенком, а он взрослым. Но она проделывала это постоянно, словно это случилось в первый раз. И он каждый раз реагировал одинаково.

— Мам, ты же знаешь, что я куплю тебе чего-нибудь.

Робби подошел к ней и похлопал по плечу. Он коснулся ее длинных, засаленных, давно не чесанных волос. Он едва удерживался, чтобы не расплакаться. Выпивка и сигареты, которые, казалось, срослись с ее пальцами, сделали свое черное дело. Ванессе можно было дать лет на двадцать больше, чем ей было на самом деле. Самое обидное, что еще не поздно все исправить, будь у нее хоть капля воли.

— Послушай, мам, я принесу тебе сигарет и полбутылки от контрабандистов. Наверное, партия Дикси уже пришла. Но…

Мать взглянула на него, догадываясь, о чем он собирается сказать. Он понимал, что ей это явно не понравится.