Лев Пучков - Террорист

Вообще, сами понимаете, взорваться для нас – это не вопрос, но… Хотелось бы как-то иначе. С пользой для дела, что ли.

Минут через пять вернулось Борман-Рома и притащило нашего связного. Как и следовало ожидать, он прятался в магазине и следил за стоянкой через витрину. Перемещение юной троицы сопровождалось шумным спором. Оказывается, наши юнги незаметно подкрались к Скворцу со спины и в наказание за то, что «спалился», заставили заплатить за чипсы и колу. А Скворец хоть и заплатил, но сейчас доказывал, что вовсе не «спалился», потому что видел, как к нему приближается Борман-Рома – просто не стал орать на весь магазин. И вообще, он тут не в прятки играет, а следил за подступами, обеспечивая нашу же безопасность.

Они так серьезно и эмоционально спорили, что мне в какой-то момент захотелось отойти в сторонку и застрелиться. Прямо здесь – нехорошо, Федю забрызгает.

Что, б……. мы тут делаем, с этими детьми?!! За каким чертом вообще мы во все это влезли?! У нас что, своих проблем не хватает?!

Я уточнил, что это за лица в подъезде дома напротив. Скворец подтвердил: да, наши.

Да кто бы сомневался!

– Тогда скажи, пусть за тачкой присмотрят. Чтоб ни одна живая душа не подходила.

– Будет сделано!

Скворец с готовностью метнулся, поставил задачу лицам в подъезде и вновь вернулся к нам.

Федя вернул Скворцу двести рублей, пристыдил юнг за крохоборство, и мы направились за нашим связным к месту встречи.

Наш проводник вел нас сурово и опасно, как внештатный Чинганчгук на тропе войны. Периодически просил подождать, забегал вперед, чтобы проверить, свободен ли путь, затем возвращался и таинственным жестом показывал, что можно продолжать движение.

От таких загадочных телодвижений мне стало еще паскуднее. С некоторых пор все эти незамысловатые шпионские игры, ничего общего не имеющие с реальной конспирацией и маскировкой, вызывают у меня приступы идиосинкразии. Помните, что стало со штатным Чингачгуком, то бишь Лехой? Он вот так же идиотски шпионствовал, а теперь сидит в СИЗО «Черная Песня» и ждет приговора. И ладно бы, если только приговора…

Изрядно поплутав по окрестным дворам, мы вышли к поликлинике им. Алика Эвтаназова, обогнули ее с тыла и после продолжительных перестукиваний условным кодом были допущены в служебные помещения, располагавшиеся в цокольном этаже.

Да, вот это удивили. Это, я вам скажу, нетривиально.

Я на две тысячи процентов был уверен, что нас потащат именно в подвал. Однако никак не ожидал, что это будет в таком людном месте.

Двор тут отнюдь не закрытый, машин и людей хватает, как штатских, так и из числа персонала. В общем, довольно оживленное местечко, так что остается только недоумевать, чем они руководствовались, назначая здесь место встречи.

Помимо «основного», там были еще трое юнцов с горящими взорами, чистыми лбами и с какими-то одинаковыми физиономиями, как будто их специально подбирали. Все они были одеты в ультрамариновую санитарную униформу и смотрели на нас, как тибетцы на реинкарнацию Будды Гаутамы.

В общем, судя по первым впечатлениям, мы угодили в некую санитарную мафию, которая, ко всему прочему, собирается все подряд взорвать.

Что слегка приободрило: среди них не было детей. Трое – молодые люди в районе двадцати, главный чуть постарше, возможно, мой ровесник. Да, ребятки вполне сносно развиты физически и с осмысленным выражением лиц.

Ну вот, уже неплохо: я-то ожидал, что будут двенадцатилетние мутанты-переростки с чупа-чупсами, памперсами и одетые в штаны на лямках.

Борман-Рому оставили с пацанами в коридоре (предварительно, в машине, им было поручено в процессе общения ненавязчиво «пробить», чем дышит местная публика, если мы со старшим будем беседовать с глазу на глаз), а мы зашли в подсобку.

Мы сидели на круглых бочонках из синего пластика (меня все подмывало спросить, не в таких ли хранят человеческие органы), пили крепкий чай из безразмерного термоса – вот это было весьма кстати, настроение подняло слегка – и неспешно беседовали за жизнь.

В отличие от меньших членов секты, главвзрыватель всея Руси старательно подавлял прорывающиеся всплески пиетета и вообще изо всех сил пытался держаться независимо. На мой взгляд, он вел себя как начинающий актер в компании великих знаменитостей, которые пришли оценить его потенциал, и изрядно нервничал по этому поводу: надо показать, на что ты способен, не ударить лицом в грязь и одновременно не потерять достоинства.