Бекки Чейз - Отомсти, если хватит сил

Спустя несколько часов, сидя в салоне самолета, летевшего в Нью-Йорк, я все еще гадала, неужели это Гримм посодействовал? Но почему? Не выдержал мук совести?

В аэропорту Кеннеди меня встретил Исайя, чтобы отвезти на смену. Я по-прежнему была закреплена за семейством Прайсов. Проторчав до вечера на парковке клиники – у Тейлор приближалось время родов, – я поехала в нашу с Гриммом квартиру. В ней царил легкий беспорядок, но тот, кто разбросал рубашки по креслам, так и не появился. Не вернулся он и на следующую ночь. Я малодушно успокаивала себя: Гримм сделал это специально, чтобы не пришлось извиняться. Отговорки хватило на сутки, а потом я принялась паниковать. Вдруг все гораздо серьезнее? И он… полетел в Каракас вместо меня?

Наплевав на гордость, я схватила телефон, но вместо гудков услышала автоматическое сообщение, что абонент недоступен. Чертыхнувшись, я набрала новый номер.

– С твоим уровнем допуска я могу даже не отвечать на звонок, – ехидно сообщил Эр Джей и нажал отбой.

И почему Джейсон с Сатиром его не пристрелили?

Весь следующий день я с тяжелыми мыслями прохаживалась по парковке клиники и заливала в себя кофе, пока не приехал Джаред. Игнорируя возможное наличие «жучков», я кинулась к его машине и спросила, не в курсе ли он, как дела у Гримма.

– Не видел его после Каракаса. – Джаред пожал плечами.

В груди шевельнулся холодок страха. Гримм действительно занял мое место. И если с ним что-то случилось…

– Знаю только, что рана была несерьезная.

На мгновение я перестала слышать. Губы Джареда шевелились – он продолжал что-то рассказывать, а я ощущала лишь собственную дрожь. Это было так похоже на Гримма – сначала собственноручно подготовить петлю, а потом благородно сунуть в нее голову вместо меня!

Я вернулась в квартиру в состоянии, близком к истерике. Гримма еще не было. А вдруг он и не планирует приезжать? Походив от стены к стене, я для фона включила телевизор.

– …встретился с избирателями в родном штате Висконсин, – в новостях крутился очередной репортаж о сенаторе.

После нарезки кадров с пожимающим руки Джеффри Спейдом ведущий начал перечислять имена других претендентов на место в Белом доме. Вереница одинаковых улыбок вызывала зевоту.

– …основным конкурентом считают Гордона Траммера, который, как и Джеффри Спейд, уже объявил о своем решении официально.

На экране появилось новое лицо. Мужчина уверенно держался перед камерой и ответно пошутил, когда репортер отпустил какую-то остроту. Притягателен, открыт и молод – с таким соперником Джеффри Спейду придется побороться за голоса домохозяек.

– Независимый бизнесмен, снискавший славу талантливого инвестора, – продолжал ведущий. – Гордон Траммер спонсирует не только коммерческие предприятия, но и вкладывается в развитие науки. Учрежденная им премия для молодых ученых…

Я сделала звук тише и резко повернулась к двери – щелкнул замок. Увидев меня, Гримм замер на пороге. Его забинтованная левая рука лежала на перевязи. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга.

– Не думал, что ты приедешь. – Гримм поморщился, снимая пиджак.

С трудом преодолев искушение подойти, я скрестила руки на груди:

– Я здесь живу. Или ты уже об этом забыл?

Гримм оставил укор без ответа.

– Не хочешь объясниться? – не отставала я.

– А это что-то изменит?

– В этом весь ты! – Я всплеснула руками. – Так просто спрятаться в своей раковине и никого не впускать, вместо того чтобы открыто…

– Я как-то впустил! – перебил меня Гримм. – И теперь еле успеваю разгребать проблемы.

Я обиженно замолчала. Он подошел ближе.

– От мысли, что ты можешь меня использовать, я… – Гримм не договорил.

– Ты меня сдал. – Я демонстративно показала ему спину.

– А что еще я мог сделать?

– Хотя бы выслушать!

– Спор ни к чему не приведет. – Он осторожно коснулся моего плеча. – Ведь мы равны в своем упрямстве.

Равный. Я подняла голову и посмотрела на улыбающегося с экрана Гордона Траммера. Вот кто сможет противостоять Джеффри Спейду. Такого не захлестнет волна сенаторской лжи. А если его попытаются утопить – он выплывет, а не исчезнет бесследно, оставив после себя лишь тихий всплеск.

Гримм расценил молчание как согласие и развернул меня лицом к себе.

– Я очень рад тебя видеть. – Его теплая ладонь скользнула по спине и остановилась на ягодицах. – И рад, что ты не злишься.

А должна. Врезать бы ему хорошенько!

– Ошибаешься – я чертовски зла на тебя. – Я не сделала попытки освободиться, боясь задеть раненую руку.