Деон Мейер: Тринадцать часов

— Да. Правда, класс? И еще оплачивают питание, проживание и все остальное.

— Фантастика, — сказал Гриссел.

— Точно. Профессиональному музыканту аттестат ни к чему. Да и зачем мне аттестат зрелости, зачем мне знать, как размножаются улитки? Вам с мамой придется подписать бланк согласия, типа вы не против, что я бросаю школу. Ведь восемнадцать мне будет только в декабре.

— Подвези мне бланк, Фриц.

— Ты правда не против?

— Конечно! Шести тысяч в месяц тебе с головой хватит. Давай прикинем. Съемная квартира стоит тысячи две в месяц…

— Нет, жить я пока буду дома, поэтому…

— Но ты ведь будешь вносить свою долю квартплаты, давать маме деньги на продукты, стирку, уборку и так далее?

— А по-твоему, надо?

— Не знаю, Фриц. А по-твоему как?

— Да, наверное. Да, это справедливо.

— И еще тебе понадобится машина. Купишь в кредит. Первый взнос — тысячи две плюс страховка, бензин, техобслуживание. Итого три — три пятьсот…

— Роуэн купил машину за три двести, для начала можно обойтись и чем-то подешевле…

— Откуда он взял три тысячи двести?

— У отца.

— А ты у кого намерен просить три двести?

— Я… это…

— Ну ладно. Допустим, ты сможешь откладывать на машину по двести рандов в месяц. Копить всего ничего — год и три месяца! Отлично. Итак, машина у тебя есть. Но из твоих шести тысяч ты уже истратил четыре, а ведь тебе еще нужно регулярно покупать одежду, платить за мобильную связь, за гитарные струны, сменные блоки для бритвы, лосьон после бритья, дезодорант… А представь, что ты пригласишь поужинать какую-нибудь птичку…

— Папа, в наше время девушек «птичками» не называют. — Видимо, сын начал кое-что соображать, его воодушевление понемногу спадало.

— А как их сейчас называют?

— Просто девушками.

— И потом, что будет, когда закончится ваш гастрольный тур? Кто и дальше будет платить тебе шесть тысяч в месяц?

— Что-нибудь подвернется.

— А если не подвернется?

— Папа, ну почему ты такой пессимист? Ты против моего счастья! Я так радовался…

— Чему радоваться, если не на что жить?

— Мы собираемся записать диск. Вложим деньги, которые получим за гастроли, в диск, и тогда…

— Но если ты все деньги от гастролей вложишь в диск, на что ты купишь машину и все остальное?

Фриц долго молчал, а потом взорвался:

— Вот всегда ты так все портишь! Даже помечтать нельзя!

— Сынок, я хочу, чтобы у тебя было все. Вот почему задаю тебе вопросы.

Молчание.

— Ты еще подумаешь, да, Фриц?

— Папа, зачем мне знать, как размножаются улитки?

— Это совсем другой вопрос. Так ты подумаешь?

— Да-а-а… — медленно и нехотя протянул сын.

— Ладно. Тогда и поговорим.

— Хорошо, папа.

Гриссел улыбнулся. Фриц весь в него. Он в возрасте Фрица был таким же. Куча планов…

Он вспомнил, что его ждет свидание с Анной. Улыбка увяла. Им овладело беспокойство.

Анна сидела на открытой террасе, откуда открывался вид на Канал. Хороший знак, подумал Бенни.

Он немного постоял у входа и посмотрел на нее издали. Его Анна. Неплохо выглядит для сорока двух лет. Она определенно помолодела за те несколько месяцев, что они не виделись. Как будто она сбросила с себя груз его пьянства… Белая блузка, джинсы, кофта наброшена на плечи. Анна повернула голову и увидела его. Бенни опасливо следил за выражением ее лица. Она улыбнулась, но не во весь рот.

— Здравствуй, Анна.

— Здравствуй, Бенни.

Он поцеловал ее в щеку. Она не отвернулась. Хороший знак.

Он придвинул себе стул.

— Извини, не успел переодеться, выдался сумасшедший день.

Анна увидела дыру в нагрудном кармане, широко распахнула глаза:

— Что случилось?

— В меня стреляли. — Он сел.

— Господи, Бенни!

Хороший знак.

— Сегодня я, наверное, вытянул выигрышный билет. За час до того я положил в нагрудный карман мультиинструмент «Лезермен» — знаешь, ножик плюс кусачки плюс еще куча всего.

— Тебя ведь могли убить!

Бенни пожал плечами:

— От судьбы не уйдешь…

Анна смотрела на него во все глаза. Бенни показалось: сейчас она, как встарь, протянет к нему руку, потреплет его по волосам, скажет: «Бенни, как ты зарос…»

У нее действительно дрогнула рука, но Анна тут же поспешно убрала ее.

— Бенни… — начала она.

— Я не пью, — сказал он. — Уже почти полгода.

— Знаю. Я очень горжусь тобой.

Хороший знак. Он широко улыбнулся, предвкушая воссоединение.

Анна глубоко вздохнула.

— Бенни… лучше сказать об этом сразу. Я полюбила другого.