Крис Карлден - Пророк смерти

– И почему же тогда Хартман ослушался тебя? Почему настаивал на том, чтобы я отдал ему старую видеокассету? Вообще, почему он уже был здесь до моего прихода?

– Мне позвонил директор монастырского интерната. Он хотел предупредить меня, что приехала полиция и интересуется, не связаны ли убийства с монастырем. Он, видимо, не хотел, чтобы я, как самый щедрый благодетель интерната, пребывал в неведении. Я попросил его описать мне полицейских и уверился, что это Сара Винтер и ты.

– Значит, ты позвонил Хартману в больницу, рассказал ему все и дал задание схватить меня. В конце концов, было пора упрятать меня за решетку: все улики против меня были в ходу, а я не имел алиби на момент совершения убийств. Кроме того, тайна Эрленбаха и Марлен Рубиш должна была остаться тайной, что, к сожалению, не только не удалось, но и привело меня к тебе.

Виктор сделал глоток коньяка и немного подержал его во рту, прежде чем проглотить.

– Если коротко, то да.

– А почему тогда Хартман не выполнил твое требование на этот раз? Почему он был здесь, а не искал меня на территории монастыря?

– Он, должно быть, заметил, что твой арест очень важен для меня. Но до этого хотел получить компрометирующий видеоматериал, который был у меня на руках. Это была его цена.

– Значит, Хартман пришел сюда, потому что хотел получить компрометирующий его фильм, и ты отдал его ему.

Виктор молчал, и Бен расценил его молчание как собственную правоту.

– А когда ты лишился компромата, Хартман увидел возможность – через эту видеокассету, которую дал мне Эрленбах, – заполучить информацию, которая сильно скомпрометирует его бывшего шантажиста. Он хотел взять реванш. Этого ты допустить не мог.

Виктор вздохнул:

– Да, и все это лишь потому, что ты неожиданно появился здесь. Хартман как раз собирался покинуть дом и отправиться искать тебя на территории монастыря. Поэтому и дверь стояла открытой, когда ты пришел. Он быстро спрятался в соседней комнате и в спешке не захлопнул дверь. А сейчас хватит болтовни. Я хочу получить от тебя кассету и чтобы мы поменялись местами.

– Почему я должен помогать тебе с инсценировкой, будто мы с Хартманом застрелили друг друга? И вообще, с какой стати я должен отдавать тебе эту кассету, если ты все равно хочешь убить меня? Что такого на этой записи, ради чего ты шагаешь по трупам?

– Значит, ты действительно хочешь рискнуть и сыграть со мной? Ну ладно, я не изверг. Честно говоря, мне было бы очень жаль Николь и Лизу. Если ты дашь мне кассету, я покажу тебе, что там записано. Вероятно, тебе этого будет недостаточно. Но у меня есть еще кое-что, и за это ты передашь мне кассету и сделаешь все, что я прикажу.

– И что же это?

– Я знаю, где Михаэль, и, если ты согласишься умереть, я не допущу, чтобы он утопил Николь и заставил Лизу смотреть на это.

Бен был готов на все, чтобы спасти жизнь своей дочери и Николь. Но он задавался вопросом, может ли доверять Виктору.

– Ты лжешь, – заявил Бен и попытался найти в лице Виктора подтверждение тому. Но его визави оставался непроницаемым.

– Даю тебе слово чести. Я спасу обеих.

Бена это не убедило. Возможно, Виктор просто блефует и предлагает ему эту сделку лишь потому, что знает: в итоге Бену не останется ничего другого, как согласиться.

– Ты все-таки должен предложить чуть больше, чтобы я поверил тебе. Откуда тебе знать, где Михаэль Рубиш держит Николь и Лизу?

– Я знаю это, потому что он – мой сын.

– Твой сын? – недоверчиво переспросил Бен. – Вероника же забрала его с собой, когда ушла от тебя, а Михаэль Рубиш вырос в монастырском интернате.

В тот же момент Бену пришло в голову, что он уже знает, что Михаэль Рубиш не является внуком Марлен Рубиш. Неожиданно появился целый ряд новых вопросов. Они действительно не выясняли, кто же отец Михаэля. И возраст подходил. Михаэлю сейчас девятнадцать, а Йоханнесу было шесть, когда Вероника уехала с ним. Бен знал сына Виктора с рождения. Когда Бен снова вернулся из Гамбурга в Берлин, Виктор рассказал ему, что Вероника исчезла с тогда шестилетним мальчиком в неопределенном направлении. Бен уже тогда удивлялся, почему Виктор, располагающий для этого средствами, не разыскивает своего единственного ребенка. Предположим, Михаэль Рубиш действительно Йоханнес фон Хоенлоэ, но почему сын Виктора решил причинить вред именно Бену и его семье? Йоханнес целенаправленно выбрал жену мужчины, с которым его отец Виктор был особенно дружен.