Олег Дивов - След зомби

Слава богу, южак с ходу воспылал к Карме чистым и возвышенным чувством. Поэтому зверье просто начало резвиться, носясь кругами вокруг людей, которые расслабленно закурили и повели светскую беседу. Оказалось, что парень с южаком живет ни больше ни меньше через стенку. Мастер у дома выводил Карму ненадолго — она основательно нагуливалась на школьной тренировочной площадке, да и работала на относительно свежем воздухе. Ничего удивительного, что парочка из соседнего подъезда раньше не попадалась им навстречу.

И еще менее удивительно было то, что Игорь, парень с южаком, с тех пор всегда старался оказаться на улице одновременно с Мастером. Его тянуло как магнитом к загадочному человеку с красивой кавказкой. Может быть, привлекла внутренняя сила, которая нет-нет да и проглядывала в этой импозантной паре. А может, просто нравилось на них смотреть. Они производили впечатление. Вот идет Мастер — крепкий мужчина с очень приятным, только каким-то слишком уж отстраненным лицом. Так просто с ним не заговоришь. Вдобавок он непонятным образом выглядит значительно крупнее, чем есть на самом деле, отчего входить с ним в контакт совсем не хочется. Руки у Мастера в карманах, сбоку под пояс заправлен сложенный вчетверо поводок. Он свисает из-под куртки так, что стоит Мастеру опустить руку — и карабин ляжет прямо в ладонь. А для кого поводок-то? Ой! В двух метрах позади топает мощная собака роскошного песочного цвета, изредка отвлекаясь на особенно интересные запахи. Иногда Мастер останавливается — когда согласен, что запах интересный. Иногда нет — и зверюга быстренько его догоняет. Когда нужно перейти дорогу, Мастер щелкает языком, хлопает себя по бедру — и собака мгновенно подбирается к ноге. На вас она обратит внимание, только если вы целенаправленно подойдете к Мастеру вплотную, — и тогда она вдруг окажется между ним и вами. Еще она может зарычать, если вам вздумается ее погладить, и тогда вы быстренько отдернете руку. Хотя известен случай, когда к Карме бросился обниматься ребенок, а Мастер этот момент позорно зевнул. Когда он обернулся, несчастное животное, боясь лишний раз дыхнуть, выпученными глазами умоляло о спасении. Человеческий детеныш висел у него на шее и радостно пищал: «Собачка чау-чау, собачка чау-чау!»

— Это не чау-чау, — холодно сказал Мастер, не двигаясь с места. — Это кавказская овчарка. Отпусти ее, пожалуйста.

— Я же тебе говорила, что это не чау-чау! — сказала, подходя, симпатичная мама лет двадцати пяти, дорого и безвкусно одетая. — Извините, молодой человек, — бросила она небрежно, отдирая ребенка от собаки. Карма, казалось, сейчас упадет в обморок от пережитого стресса. Опустив хвост, она нетвердой походкой отползала к хозяину.

— Очень красивая у вас собака, — заметила мамаша, стоически не обращая внимания на возмущенный писк детеныша, у которого отняли игрушку. — Прямо как игрушка. И добрая. А что, она вообще не кусается?

— Она смертельно опасна, — гордо сообщил Мастер.

— Никогда таких не видела, — сказала мамаша, недоверчиво глядя на Карму. Смертельно опасное животное жалось к хозяйской ноге, судорожно хватая пастью воздух, и по-прежнему не задирало хвоста.

— На них мода уже прошла, — светским тоном объяснил Мастер, суя Карме под нос кусочек «пищевого подкрепления» — дорогого импортного собачьего лакомства. Собака чуть оживилась и мягко, одними губами приняла заслуженную награду. — И потом, это довольно редкий для Москвы тип кавказца — горный. Тут все больше степные, голенастые такие, высокие. Поэтому дети, бывает, ошибаются. Им ведь нравятся чау, плюшевые мишки. Только я бы вам советовал и к настоящим чау-чау близко не подходить.

— Хай! — поздоровались сзади голосом Игоря, и к Карме подлетел здороваться симпатяга Беллью.

— Салют, — сказал Мастер, оборачиваясь.

— Ой, страшила какая… — пробормотала мамочка, вновь оттаскивая ребенка и давая поспешно задний ход. — Ну, извините еще раз, молодой человек…

Мастер церемонно поклонился ей вслед.

— Вот так-то, — заключил он, в двух словах описав Игорю ситуацию. Тот завистливо рассматривал Карму, которая уже очухалась и вместе с Беллью, радостно лая, гнала от куста к кусту низко летящую ворону. Хвост у Кармы снова торчал кверху, победно развеваясь. — Ты вот меня спросишь, почему я ей не сказал, что с такого ребенка глаз нельзя спускать, если вблизи собаки…

— И спрошу.

— А потому что без толку. — Мастер с усилием провел ладонью по глазам. — Эта девица по жизни ни на что не годна — просто еще один потенциальный труп. Она сначала делает, а потом думает. И из ребенка вырастит такое же, как сама, пушечное мясо. Тупое, упертое, самовлюбленное, бескультурное пушечное мясо. Совершенно бесстрашное, потому что ему ума не хватит понять, что такое боль и какова истинная ценность жизни. И поэтому — запросто способное убить… Всегда уверенное в своей правоте… Считающее, что если чего-то не может быть никогда, то этого никогда быть не может…