Михаил Логинов - Битва за Кремль

— А гарантии?

— А вы узнайте у Боброва, какого человека я вчера простил. Тогда других гарантий вам не потребуется, — сказал Столбов. — Тогда вы поймете, что я действительно простил всех.

Вроде бы выборы надоели России, но вот эти стали исключением. И явка оказалась высокой, хотя начальство особенно к урнам не гнало, и интерес к результатам такой, какого прежде не бывало. Поэтому и в три часа ночи по всей стране, в городах-миллионниках, малых городках и поселках, светились окна, будто в программе был финал футбольного чемпионата.

Примерно в 3.15 Россию облетела волна эсэмэсок и звонков: переключайте, Столбов выступает.

И действительно, в студии, в прямом эфире, появился Столбов.

— Ну что, дорогие мои, хорошие. Голоса сосчитаны на сорок пять процентов. Данные не расходятся с честными экзит-пулами больше чем на один процент.

— А ведь мог его раздавить. Вот попал бы в историю, — задумчиво сказал шофер Вася.

В ближайший рейс дальнобою идти было послезавтра, потому он и сидел с супругой да бутылочкой, иногда тихим рыком загоняя детей спать. Непонятно было детишкам, что за такое интересное кино смотрят родители всю ночь.

— Ну и дурак был бы, — заметила супруга.

— Ага, а ты не дура, — возмутился шофер, даже пролив пару капель мимо рюмки. — Кто говорил: «Болтовня, демагогия?» Я вот как тогда его на трассе первый раз увидел, сразу понял: верить можно. Хлопнул, помолчал, вздохнул: — А все же жаль, что он успел расчистить. Такая тачка была бы!

— …Так что могу поздравить всех, кто голосовал за меня. Всех, кто поддерживал, кто работал эти три месяца. У нас пятьдесят пять процентов, и это уже не изменится. Это — победа, настоящая победа!

— Юлька, еще бутылочку!

Борьбу с «герычем» Димка Митрошкин начал еще в областной больнице, продолжил в клинике Зимовца. Похоже, война была выиграна, но Юля опасалась, что брат от победы на радостях перейдет на алкоголь. Поэтому выжидала, когда же Димку удастся пристроить в добрые и надежные руки потенциальной невесты, а пока следила за братом в будни и праздники.

Сегодня вечером было исключение — еще с вечера Юля, агитатор партии «Вера», заложила в холодильник авоську пива. После каждого сообщения о предварительных результатах Димка вытаскивал бутылку. Пришлось сестре взяться за контроль:

— Погоди, только ведь пил.

— Ты что, не слышишь? Он же говорит: победа!

— Ну ладно, за победу. — Юля шагнула к холодильнику. — Победа победой, но завтра на работу. Так что крайняя. Усек?

Димка кивнул — усек.

— Знаю, не все считают себя победителями. Кое-кто уверен, что проиграл. Час назад я говорил с Президентом. Он намерен, если тенденция не изменится, подать в отставку. Я его понимаю: полномочий немного, а сработается ли со мной — я не уверен. Тогда подберем хорошую должность. Президент оставил страну в лучшем состоянии, чем можно было ожидать, а со мной всегда держал слово. Так что беспокоиться ему не о чем. Что же касается меня, то идти ли мне в президенты или оставить как есть — решу.

Штаб «Веры» в поселке Металлист, что под Питером, занимал заброшенное кафе. В эту ночь оно использовалось по назначению: на столах вместо бумаг — разовые скатерти, пластиковая посуда, моченья-соленья, принесенные пожилыми агитаторшами, и коробка напитков, от штаба. Начальник, Павел Быков, был в несуразно-торжественном виде, топорщившемся пиджаке, с закатанными рукавами — как иначе достать помидор из банки?

Наблюдатели уже позвонили с участка: подсчет закончен, взяли шестьдесят семь процентов, безусловный рекорд по Питеру. Значит, агитаторам — премиальные. Потому тетеньки самых почтенных лет и серьезного статуса, пускались в пляс. Быку пришлось чуть не орать во всю глотку, чтобы утихли: дали послушать Столбова.

— Что касается Премьера. С ним я тоже поговорил. Мы пришли к выводу, что друг на друга не обижаемся. Он не мешает мне сформировать новый кабинет, я ему даю почетную внешнеполитическую должность. С нее он начинал, так что будет легко. Думаю, кое-кто из прежнего правительства останется, даже сохранив должность. Им придется проявить не лояльность, а профессионализм.

Есть и другие граждане, которые считают себя проигравшими. Прямо скажу, боятся. Еще раз повторяю: дорогие мои, хорошие, бояться не надо. Тут некоторые поспешные люди, как я слыхал, уже составляют списки с именами тех, кто должен ответить. Советую эти бумажки взять, отнести в церковь и подать на проскомидию, пусть помянут…