Деон Мейер - Смерть на рассвете

Ван Герден так же шепотом спросил:

— А Вентер и Верготтини?

Бритс закрыл глаза, как будто смертельно устал.

— Не знаю, ван Герден. Не знаю.

— Как они умерли? — почти неслышно спросил ван Герден, но нужный момент был упущен. Бестер Бритс снова выпрямился.

— Не важно. Тогда… — Полковник резко осекся.

— Нет, Бритс. Это очень важно.

Бритс начал подниматься.

— Для тебя, ван Герден, обстоятельства их смерти не имеют никакого значения. Они тебя не касаются. Поверь мне на слово. Они мертвы.

— Бритс, кто застрелил Схлебюса?

— Не знаю.

— Верготтини? Ферстер?

— Да не знаю я! Ты что, глухой?

Матт Яуберт тихо сказал:

— Наверное, тяжело жить с этим целых двадцать три года.

Ван Герден подумал: он хочет вернуть полковника к воспоминаниям.

— Да. Тяжело.

— Жить и молиться, чтобы это никогда не повторилось.

Бритс закрыл голову руками.

— Да.

— Сними груз с души, Бритс. Облегчи душу!

Полковник долго сидел молча, пальцы ощупывали глаза, нос, лоб, потирали кожу, как будто он утешал себя. Потом он с трудом встал.

— Знаете, как мне самому хочется все рассказать? Я столько лет молчал… Иногда я готов открыть правду… Сейчас я очень близок к этому. — Бритс направился к двери, распахнул ее, выглянул наружу. Потом покачал головой, словно говоря «нет» самому себе, и вышел. Раздался хруст шагов по гравию.

Представление о человеке по чужим рассказам и действительность отличаются очень сильно. Вот как представлял свою супругу сам Нагел: постоянно шляется по дому нечесаная, с бигуди на голове, мрачная, изводит его жалобами, вечно всем недовольна. И сутками сидит у телевизора. Типичная домохозяйка, какими их изображают в комедийных сериалах.

И действительность: женщина мечты, красивая, добрая, веселая. Настоящее чудо, которое идет впереди по чистенькому дому, заставленному книгами, в садик за домом, очаровательный уголок, созданный ее собственными руками.

Почему Нагел прятал ее ото всех? Почему он так долго создавал ложное впечатление о своей жене? Чтобы мы… и я… снисходительнее относились к его многочисленным изменам и выпивкам в тесной мужской компании?

Нагел позвонил мне из Де-Ара, куда поехал, чтобы расследовать дело серийного насильника, и сказал, что забыл дома табельный пистолет.

— Уж я-то знаю свою чертову женушку, обязательно куда-нибудь запрячет пушку, и кто-нибудь пострадает, а потом назначат дисциплинарное слушание и всякое прочее дерьмо… Ты не можешь забрать у нее эту штуку? Подержи пистолет у себя, пока я не вернусь.

Сначала я позвонил к нему домой, но по голосу трудно было представить себе живого человека. Она говорила вежливо, но по телефону не передавалась музыкальность и красота, так что я ничего не почувствовал заранее. А позже мы с ней говорили и никак не могли наговориться. Мы сидели на заднем дворике, у бассейна, а потом вошли в дом. Я приготовил ужин на кухне, и мы разговаривали — не помню о чем, не важно, главное — подтекст, скрытый за самыми обычными словами и фразами. Взаимная жажда. Мы ели, разговаривали, смотрели друг на друга, смеялись, и я просто не верил своему счастью. Я искал ее всю жизнь — и вот она, а вот я.

В тот вечер я к ней не прикоснулся.

Но я был у нее на следующий день после того, как позвонил Нагелу и узнал, что дело продвигается со скрипом. Я обрадовался. Тот звонок стал первым актом измены. Первое предательство друга и коллеги.

— Алло, Нагел, как дела?

— Ты забрал пистолет?

Я похолодел, потому что о пистолете я совсем забыл. Он до сих пор где-то лежал в доме.

— Да. — Неожиданно я осознал: пистолет — отличный повод увидеть ее снова. Я молчал. Нагел сказал, что он будет занят еще несколько дней, в деле несколько подозреваемых, но «местные сыщики полное говно». Вечером в тот день я снова поехал к Нонни Нагел.

В наших разговорах передо мной постепенно разворачивалась история их знакомства, истинная история, а не те сказки, которыми Нагел кормил всякого, кто соглашался его слушать. Период ухаживаний был стремительным. Нагел был очень красноречив. Он обещал ей весь мир, нарисовал перед нею картину их сказочного будущего, заявил, что скоро он будет начальником полиции ЮАР. Нонни пленили его обаяние, юмор и самоуверенность. Она, учительница начальных классов, пришла в полицейский участок сообщить об ограблении ее квартиры в Бельвиле. Там-то она и познакомилась с Нагелом, констеблем Виллемом Нагелом. Через несколько дней Нагел поймал вора, а через несколько лет посадил за решетку и саму Нонни.