Джузеппе Д'Агата - Тайна Бутлегера, или Операция Ноктюрн

Свист реактивных двигателей был нестерпимым, грохот — невыносимым. Тень огромного крыла вновь накрыла его: самолет стремительно пронесся над ним, вызвав мощный порыв ветра. Лицо Юрека исказилось от мучительной боли: от рева двигателей барабанные перепонки едва не лопались.

Самолет взлетел и исчез в затянутом облаками небе, на которых лишь слегка отражался красноватый отсвет аэропорта.

Гигантский ангар «Алиталии», темным силуэтом маячивший на фоне ярких неоновых надписей и всего остального освещения аэропорта, и стоящие рядом другие здания вспомогательных служб отделялись от проходившей мимо дороги высокой сетчатой оградой. У ворот дежурили двое молодых карабинеров с автоматами наперевес. Они курили и о чем-то разговаривали, но, услышав шум подъезжавшей машины, настороженно посмотрели на дорогу и увидели «мерседес». Подъехав к ограде, машина вдруг потеряла управление и врезалась в нее, а затем из-за резкого торможения весьма эффектно развернулась на сто восемьдесят градусов и остановилась недалеко от входа.

Когда карабинеры подбежали к машине, водитель уже успел выйти из нее и стоял наклонившись, рассматривая заднее колесо. Это был Шабе. Шина спускалась, издавая легкий свист. Старик выпрямился и растерянно посмотрел на подошедших карабинеров.

— Проклятье! Проколол шину.

— Ничего себе полет! Вы еще хорошо отделались, — сказал один из карабинеров.

Шабе принялся осматривать машину, не получившую никаких повреждений.

Другой карабинер, несколько озабоченный ситуацией, вежливо заметил:

— Видите ли, синьор, тут нельзя останавливаться.

— Почему?

— Таков приказ на сегодня.

Шабе кивнул, открыл капот и достал домкрат.

— Можете помочь мне?

— Нам очень жаль, — сказал первый карабинер. — Но мы ведь на службе, и если нас вздумают проверить…

— Понял. Но хотя бы объясните, как работает эта штука.

Шабе приблизился к карабинеру, стоявшему у колеса, и, когда тот наклонился, чтобы посмотреть на него, со всей силой ударил его домкратом в челюсть, а затем нанес стремительный удар по голове и второму карабинеру. Оба упали как подкошенные, даже не застонав.

Не теряя времени, Шабе оттащил их тела за ворота, связал их, заткнул им рты кляпами, капнув на них несколько капель хлороформа, вынул заряды из автоматов и завладел рацией, висевшей на шее у одного из карабинеров.

Старик вернулся на пустынную дорогу — все было спокойно. Он оставил домкрат возле спущенного колеса, достал из багажника ружье с оптическим и инфракрасным прицелами и снова прошел в ворота, прикрыв их. Взглянув на лежащих без сознания карабинеров, он направился к наружной пожарной лестнице, которая вела на крышу большого ангара.

Шабе начал подниматься по ней, но вдруг его неожиданно остановил какой-то неприятный треск. Звук доносился из рации. Старик поднес ее к уху и нажал кнопку, чтобы принять сообщение.

Зазвучал сиплый голос:

— Вызываю четырнадцатый пост. Перехожу на прием.

Шабе тотчас ответил:

— Отвечает четырнадцатый пост, сигнал принял.

— Ничего не случилось? Все в порядке?

— Все в порядке, — ответил Шабе.

— Хорошо. Заканчиваю связь.

Шабе сунул рацию в карман и снова двинулся наверх. Он не страдал головокружениями, но все же немного устал, когда добрался до крыши. Осмотрелся. Лучшего места, чтобы обозревать летное поле, и не придумать. Он укрылся за балясиной. Как раз в это время один самолет заходил на посадку, а другой приземлялся. Аэропорт был освещен.

До двух часов оставалось совсем немного: роковой час «икс» был близок.

Шабе прижал к себе ружье, погладив своей костлявой рукой ствол, и тут мысли его снова вернулись к прошлому.

Разбитый грузовик, груженный мешками с картошкой, медленно ползет в гору. Когда же, свернув, машина оказывается между высокими сугробами, он осторожно выглядывает на дорогу. На нем все та же грязная форма заключенного, припорошенная крупными хлопьями снега. Он бежит за грузовиком, догоняет его, с огромным трудом забирается в кузов и падает на мешки с картофелем. Он обессилен, голоден, вконец измучен.

Как ни странно, грузовик останавливается, и он с ужасом видит, как водитель вылезает из кабины и целится в него из ружья. Это крупный, мрачный, грубый человек.

Они смотрят друг на друга. Вокруг только белый снег и ничего больше. Наконец водитель уходит в кабину и что-то достает оттуда. Это одеяло. Он бросает ему это одеяло и, не говоря ни слова, снова садится за руль.