Николай Усков - Семь ангелов

Понятное дело, что такой истории не могло быть у Климова, вообще, ни у кого в России, перепаханной большевиками. У русских, будь то аристократы или крестьяне, экспроприировали прошлое. Само настоящее было у них скорее в пользовании, чем в собственности.

Неудивительно, что у Климова не сохранилось даже личной истории. Ведь не стал бы он тащить в свой дворец продавленный диван из хрущобы или подшивку «Техники молодежи». Конечно, Федор Алексеевич окружал себя аукционными вещами, заказывал мебель, фарфор и технику у лучших производителей. Но Алехина не покидало ощущение иллюзии дома, какую умеют создавать в гостиницах. Красиво, богато, основательно, но к дому это не имеет никакого отношения. «Все мы странники в этой жизни, все мы пассажиры, – думал Кен, – Климов пожил свое в гостинице, Лиза пожила, теперь будет жить Полина, потом остановится коррупционер из МВД или хозяин какого-нибудь «мира картузов на Войковской». Другое дело Антуан. Он даже ездит на «Роллс-Ройсе» 1965 года – Silvercloud – это не какой-нибудь «Роллс-Ройс» фантом для нуворишей из Дубаи. Это машина его отца – министра времен де Голля».

Ксантиппа ворвалась в комнату, когда Антуан показывал Алехину редкое издание Эразма Роттердамского начала XVII века:

– Оно в нашей семье от Жана Армана.

– Кардинала де Ришелье? – вежливо осведомился Алехин. Ответить Антуан не успел.

– На террасе чудо как хорошо! – заявила Ксантиппа. – Там у нас будет штаб.

– Штаб? – удивился Алехин.

– Да, штаб расследования. Должны же мы, наконец, понять, кто стоит за всем этим. Итак, – провозгласила Ксантиппа, – чур я буду вести расследование. У меня прекрасная интуиция. Мне все об этом говорят. Я вот Светке Богдарчук твержу, что ей не идет фуксия. И ведь правда – не идет!

– Женщины действительно много проницательнее нас, мужчин, – вежливо поддержал Пылкую Антуан. Когда все расселись за столом на террасе, Ксантиппа объявила:

– Я уверена, что это Полина. Она выигрывает от смерти Лизы.

– Но не от смерти Федора Алексеевича, – скептически заметил Алехин.

– Дудки! Она решила сначала избавиться от него, чтобы отдаться своей страсти с молодым любовником. А уж потом…

– Каким любовником? – удивился Алехин.

– Как каким? Ты что, с неба свалился! – Ксантиппа посмотрела на Алехина как на инопланетянина. – Да у нее же роман с Дэном, инструктором из Ворлд Класса в Жуковке. Об этом все знают, – Ксантиппа возмущенно фыркнула. Дедушка в белом кителе принес белое вино и тарелку треугольных сэндвичей с лососем и огурцом.

– Не может быть! – воскликнул Алехин, отхлебнув ледяного вина.

– Ты бы видел, как они воркуют.

– Где?

– В спортзале, конечно.

– Ксантипп, мы сейчас с тобой тоже воркуем, но из этого ничего не следует.

– Меня не проведешь, я по глазам вижу влюбленную женщину.

– Ты разве ходишь в Жуковку? – улыбнулся Алехин, который отлично знал, что Ксантиппа живет в съемной «однушке» около Тишинки, хотя и твердит всем: «У меня на Патриках».

– Я сама не видела, но мне Аленка сказала, ну, жена форбса… этого, который трубами торгует.

– Хорошо, – устало согласился Алехин. – А как ты объяснишь самоубийство Ивана и исчезновение оригинала духовной?

– Элементарно! – торжествующе заявила Ксантиппа. – Иван увидел, как Полина убила Климова, и не смог с этим жить. – Тут, кажется, не выдержал даже Антуан, который стоически переносил все предыдущие умозаключения Пылкой:

– Постойте! Иван – это тот юноша, который покончил с собой в Авиньоне. Думаю, для самоубийства должны быть очень веские основания. А что это за духовная, мосье Кен? Мадемуазель Ксантиппа немного рассказала мне… Но я бы хотел услышать это от вас.

– Можно просто Кен.

– Тогда просто Антуан, – широко улыбнулся «вот такой мужчина». Алехин пересказал всю историю, упомянув даже про дневник кардинала Хуго де Бофора.

– Очень интересно, Кен. Знаете, я прожил две жизни. Одну увлекательную, рисковую, когда я был так же молод, как вы. А другую – скучную и буржуазную: «Ваш кофе, мосье, ваша газета… Что вы будете на обед, мосье? Вам звонила ваша тетушка из Экс-ан-Прованс… Не угодно ли будет отправить ей букет пионов из вашего сада, мосье? Ваши анализы, мосье… Доктор Жерар не рекомендовал вам есть мясо, мосье…» Господи, как я от всего этого устал! – Антуан залпом осушил бокал с вином и заявил: – К черту пионы, тетушку и доктора Жерара! Мне остался год-два… я знаю. Я хочу их прожить увлекательно, – Антуан обворожительно улыбнулся. – И прежде всего я хочу сделать предложение мадемуазель Ксантиппе. Выходите за меня. Вы будете безумно богатой вдовой. – Ксантиппа посмотрела на Антуана с ужасом и любопытством. – Я искал вас всю жизнь, – продолжал папик. – Будьте моей.