Николай Усков - Семь ангелов

Специально записал сюда эти имена, чтобы после помолиться об упокоении несчастных во Царствии Небесном. От тяжких мыслей отвлек меня Мордехай:

– Много мертвых христиан – значит будут бить иудеев. Ты защитишь меня?

– Конечно, – сказал я прежде, чем подумал. – А почему ты решил, что иудеев будут бить?

– Христиане считают, что если у них упал пенис или умерла корова, в этом виноват бедный Мордехай.

– Ерунда, ты же медик. Людям сейчас нужна твоя помощь.

– Я, конечно, медик, но сначала я бедный Мордехай, а потом уже медик.

В разговорах об этом добрались до дворца господина нашего папы. Ворота были наглухо заперты. Стражники стали стучать стальными своими перчатками в кованые двери, провозглашая мое имя. Но не скоро добились ответа.

– Ступайте прочь! – сердито крикнули сверху.

– Здесь господин Хуго де Бофор, племянник святого отца нашего папы, – не унимался капитан моего эскорта по имени Гвидо.

– Да хоть сам Иисус, – цинично отвечал голос ниоткуда.

– Господин Хуго де Бофор имеет наиважнейшее дело. Доложите святому отцу.

Долго стояли мы так перед запертыми воротами, пока наконец из темноты не появился человек с замотанным черной тряпкой лицом.

– Кто тут Хуго де Бофор? Проходи. Остальные – убирайтесь.

Я попросил своих подождать, а сам отправился за человеком с черной повязкой на лице.

Мы прошли через небольшую дверь сбоку. Во дворе горели громадные костры. Искры от них взвивались в черное небо и возвращались сизым пеплом на голову и плечи. В самом дворце, наоборот, было темно и пусто. Мы шли по каким-то залам и лестницам и не встретили ни единой души. Господина нашего застал я в зале Иисуса. Сидел он на своем троне между двух жарко полыхавших костров. Вместо приветствия Климент сказал:

– Медик мой уверяет, что пламя отпугивает чуму, – голос папы звучал растерянно. – Дай посмотреть на тебя, человек, который называет себя именем покойного моего племянника, Хуго.

– Я это, отче, Хуго де Бофор. Хвала Создателю, жив я!

Папа недоверчиво сощурился и даже привстал. Наконец, увидел в его глазах знакомые с детства тепло и любовь. Он бросился ко мне и обнял:

– Хуго, ты жив! Мне сообщили, что ты умер в Аквах Секстиевых, где, говорят, никого больше не осталось. Значит, врут они, а ты живой. Живой! – Лицо его растеклось в блаженной улыбке.

– Королева Иоанна в Аквах! – вскрикнул я, ибо понял, что все, чем жил последние годы, может быть враз уничтожено слепым роком.

– Не хочу ничего про нее слышать. Хвала Создателю, живой. Кровь моя, – говорил папа, и слезы счастья текли по его осунувшимся щекам.

– Отче, со мной люди. Надо их впустить и дать им кров.

– Конечно, конечно, – быстро заговорил Климент. Никогда не видел я великого понтифика таким взволнованным.

– Жив, жив, жив, – словно безумец повторял он. – Эй, пустите всех, кто пришел с моим племянником и разместите их как самых дорогих гостей этого дома.

Папа распорядился накрыть стол на двоих. После дороги был я расположен к вину и сыру. Святой отец слушал мой рассказ, но, казалось, его не слышал, поскольку соглашался с любым моим советом и просьбой. Ни в чем не встретил я препятствий, даже в том, чтобы не держать Энрико в цепях, а накормить и разместить в комнате, из которой не сможет сбежать. Только бы Иоанна была жива и здорова. Иначе весь долгий и трудный путь прошли мы зря.

Авиньон, лето Господне 1348, месяца марта 5-й день

Сегодня господин наш папа возвел меня в сан кардинала-диакона [51]. Со мной стало в коллегии 25 кардиналов. Мы суть столпы церкви, часть тела папы, соль земли и сенаторы Святой Римской церкви, ибо, по праву, соучаствуем во всех делах понтифика, а когда перейдет в мир иной, выбираем нового. Обращаясь к консистории, Климент назвал нас своей рукой и оком беспристрастным. Был я в черной тунике ордена святого Бенедикта, лицо же мое вдруг стало одного цвета с кардинальской шляпой, которую папа возложил мне на голову. Ведь едва достиг 23 лет, а удостоился такой великой чести. Спрятал глаза, чтобы собравшиеся не видели смущения и радости, переполнявших меня. Ни то ни другое не подобает испытывать кардиналу Святой Римской церкви. Должен он иметь вид строгий и отрешенный. Понтифик передал нам множество бенефициев [52], дабы смог вести образ жизни, достойный столь высокого сана, и выделил участок земли, недалеко от своего дворца, где я начну строительство подобающей резиденции. Рядом расположено несколько ветхих строений, хозяева которых умерли от чумы. Получил и эту землю, чтобы возвести там дом для моей Клары и сына нашего Хуго. Соединю оба дома подземным ходом. Так смогу, не привлекая лишнего внимания, бывать у моих хоть ежедневно.