Дуглас Престон - Гора Дракона

— Я не поддамся интеллектуальному терроризму.

Профессор почувствовал, как сильнее забилось у него в груди сердце. Получалось даже слишком хорошо: Сквайрс сам забрался во все расставленные для него ловушки.

— Я не могу открыть его, — сказал Левайн. — «Джин-Дайн» подала иск на мой фонд в размере двухсот миллионов долларов в попытке заставить меня замолчать. Пусть кто-то другой вскроет его.

Конверт лежал на столе, и на него были направлены все камеры. Санчес развернулся в своем кресле и переводил взгляд с одного участника дискуссии на другого.

Корт протянула руку и схватила конверт.

— Если больше ни у кого не хватает храбрости открыть, я это сделаю.

«Милая старушка Тереза», — подумал Левайн. Он знал, что она не устоит перед соблазном сыграть роль в драме.

Внутри лежал листок белой бумаги с текстом, напечатанным простым шрифтом.

Название вирусаНеизвестно

Инкубационный периодОдна неделя

Время между первыми симптомами и смертьюОт пяти минут до двух часов

Вид смертиОстрый отек мозга

РаспространениеРаспространяется проще, чем обычная простуда

Уровень смертности100 % умирают все зараженные

Степень опасностиВирус Судного дня: если его выпустить случайно или намеренно, он может уничтожить человечество

Создатель«Джин-Дайн»

ЦельНеизвестна. Корпоративный секрет, который защищает закон об охране прав личности США. Работа над вирусом продолжается с минимальным надзором со стороны правительства

ИсторияВ течение прошедших двух недель вирусом заразился неустановленный ученый или лаборант в исследовательской лаборатории «Джин-Дайн», расположенной в отдаленном районе страны. Жертву, несомненно, изолировали, прежде чем появились новые пострадавшие. Человек умер через три дня. Если бы меры карантина оказались неэффективными, вирус мог бы вырваться на свободу. Возможно, мы все уже были бы мертвы

Корт громко прочитала документ, несколько раз останавливаясь, чтобы с сомнением посмотреть на Левайна. Когда она закончила, Санчес развернул свое кресло к Финли Сквайрсу.

— Хотите прокомментировать то, что мы услышали? — спросил он.

— С какой стати? — раздраженно ответил он. — Я не имею никакого отношения к «Джин-Дайн».

— Давайте откроем первый конверт, — предложил телеведущий, и на его бледном лице появилась едва заметная ехидная улыбка.

— Пожалуйста, — сказал Сквайрс. — То, что лежит внутри, вне всякого сомнения, фальшивка.

Санчес поднял конверт.

— Тереза, похоже, вы единственная из нас, кто ничего не боится, — сказал он, протягивая конверт ей.

Она раскрыла его и достала компьютерную распечатку, в которой говорилось, что двести шестьдесят пять тысяч долларов переведено из гонконгского отделения «Джин-Дайн» на банковский счет в «Ригель бэнкорп», на нидерландских Антильских островах.

— Номер счета без имени, — сказал ведущий, вглядываясь в листок.

— Поднесите вторую страницу к камерам, — сказал профессор.

Документ оказался не слишком четким, но вполне читаемым. Это был снимок, сделанный с изображения на мониторе компьютера очень дорогим запрещенным устройством. На нем содержались инструкции Финли Сквайрса о переводе денег в «Ригель бэнкорп». Номера счетов совпадали.

За столом воцарилось ледяное молчание. Санчес завершил встречу, поблагодарив участников, и попросил зрителей оставаться у экранов, чтобы познакомиться с Баррольдом Лейтоном.

Как только камеры отключились, Сквайрс встал.

— Ответом на эту шараду будет серьезный судебный иск, — бросил он коротко и вышел из студии.

Телеведущий повернулся на своем кресле к Левайну и оценивающе поджал губы.

— Классное выступление, — проговорил он. — В ваших интересах доказать то, что вы нам здесь рассказали.

Профессор только улыбнулся в ответ.

Вернувшись в свою лабораторию с результатами тестов, полученных в отделении патологии, Карсон неловко продвигался по узким проходам гриппозного отсека. Было уже больше шести, и почти все разошлись. Де Вака ушла несколько часов назад, чтобы сделать тесты ферментов в компьютерной лаборатории; пора заканчивать работу и начинать долгий путь на поверхность. Но, несмотря на то что Карсон ненавидел тесные пространства гриппозного отсека, он обнаружил, что ему не хочется уходить. Он остался без соседей за обеденным столом: Вандервэгон, естественно, отсутствовал, а Харперу предстояло еще сутки провести на больничной койке.