Дуглас Престон - Гора Дракона

Карсон выдохнул.

— Хорошо. Вот мои соображения. Подумай, может, тебе в голову придут еще какие-то причины, по которым мы могли потерпеть поражение.

Он подтолкнул к ней компьютер, она села на соседний табурет у лабораторного стола и принялась читать записи на экране.

— У меня есть другая идея, — сказала она через некоторое время.

— Какая?

Она напечатала:

Вариант 5:Вирус заражен другими штаммами Х-гриппа или фрагментами плазмиды.

Ответ: Провести повторную очистку и протестировать результат.

— А почему ты подумала, что он может быть заражен? — спросил Карсон.

— Такая возможность существует.

— Но эти образцы проверены ГЭФ-ом. [38] Глобальный экологический фонд. Они чище, чем шутки Ватикана.

— Я же сказала, что такой вариант возможен, — повторила женщина. — Нельзя во всем доверять машинам. Штаммы очень похожи друг на друга.

— Ладно, ладно. — Карсон вздохнул. — Но сначала я снова просмотрю записи Барта, касающиеся составления генетической карты плазмиды Х-гриппа. Я знаю все наизусть, но хочу еще раз проверить, чтобы быть уверенным до конца.

— Давай я тебе помогу, — предложила де Вака. — Может быть, вдвоем мы сумеем что-нибудь найти.

Они начали молча читать.

Роджер Черны лежал на кровати в изоляторе и смотрел на Брендон-Смит. Она сидела, прислонившись к противоположной стене, и, как обычно, ворчала. Он ненавидел ее сильнее и ожесточеннее, чем кого-либо в своей жизни. Ненавидел огромный защитный костюм, в котором она напоминала жирную клецку, ненавидел язвительный ноющий голос, сам звук ее дыхания и жалобы по интеркому. Из-за нее он мог умереть. Он был в ярости от того, что ему приходилось находиться с ней в одной палате изолятора. С такими деньжищами «Джин-Дайн» вполне мог оборудовать две палаты. Зачем засовывать его в одно помещение с толстой уродливой женщиной, которая стонет и ругается весь день напролет?

Ему приходилось наблюдать за всеми функциями ее организма — как она спит, ест, опустошает мешок для дерьма, вообще за всем. Это было невыносимо. И без того жизнь представляла собой сплошные неудобства: постоянно приходилось думать о сохранении стерильности, даже когда ты мочишься или хочешь пообедать. Он решил, что когда выберется отсюда, то подаст на них в суд, если они не сделают для него что-нибудь по-настоящему хорошее — например, выплатят премию в сто тысяч. Они должны были обеспечить его защитным костюмом из ткани, которую невозможно порвать. В обязательном порядке. И неважно, что им выдали чистые костюмы. Его заперли вместе с возможным убийцей. Они перед ним виноваты и заплатят за это.

В довершение всего они отказывались сообщать ему результаты частых анализов крови. Получалось, он узнает что-нибудь определенное, только когда истекут девяносто шесть часов. Если его выпустят, значит, с ним все в порядке. Если нет…

«Черт возьми, — подумал он, — им придется заплатить мне две сотни. Нет, две с половиной. Я найму хорошего адвоката».

Было десять часов. Приглушенный свет говорил о том, что сейчас вечер, а не утро. В этой тюрьме Роджер только так и мог определять время суток. Он в очередной раз вспомнил тот единственный раз, когда он лежал в больнице десять лет назад. Экстренная аппендэктомия. Здесь все тоже напоминало больницу, только хуже. Намного. Он находился на глубине ста футов под землей, запертый в крошечной комнатке с соседкой, которая… Роджер вдохнул и выдохнул несколько раз, пытаясь прогнать панику, рвущуюся на поверхность.

Медленно, постепенно его дыхание вернулось в норму. Он передвинулся на кровати и направил пульт на телевизор, свисавший с потолка. В очередной раз показывали «Трех уродов». Да все, что угодно, только бы не думать о том, где он оказался.

Раздался тихий сигнал, высоко на стене замигала синяя лампа, затем послышалось шипение вырвавшегося на свободу сжатого воздуха, и в дверь протиснулся доктор Грэди в красном костюме для аварийных ситуаций, таком громоздком, что он тормозил все движения.

— Новая проверка, — бодро объявил он в интерком.

Сначала он взял кровь у женщины, воткнув иглу в специальное, плотно закрывающееся резиновое кольцо в верхней части предплечья.

— Я плохо себя чувствую, — заныла Брендон-Смит. Она говорила это всякий раз, когда приходил врач. — Мне кажется, у меня слегка кружится голова.

Грэди проверил ее температуру, воспользовавшись градусником, встроенным в костюм.

— Тридцать семь градусов! — пропел он. — Это стресс. Попытайтесь расслабиться.