Джеймс Холл - Под покровом дня

— Минет, минет, минет, — говорила рыжая. — Всегда одно и то же.

Ее темноволосая подружка в больших очках с затемненными стеклами улыбнулась Торну уже, наверное, в пятнадцатый раз.

— Парням наплевать, — сказала она, обращаясь к подруге. — Они думают, для девушек это как икра. Большое одолжение, подарок свыше.

— Например, тот парень в «Пир Хаус».

— Фредди?

— Да, — ответила рыжая, бросая еще один зазывный взгляд на Торна (слезай со своего стула, парень. Подойди к нам). — Минет, минет. Он хотел сидеть в своем «порше» и любоваться закатом, пока я его обслуживаю.

— Какой романтик.

— Неужели я проехала шесть с половиной тысяч километров, чтобы сидеть, засунув голову под руль? Пока какой-то парень, воображающий, что его обтрепанный «порш» делает его, по меньшей мере, героем-любовником из Голливуда, любуется на закат? Нет уж, дудки.

— Слышит, что ты дипломированная медсестра, и хочет, чтобы ты измерила ему пульс, температуру: кажется, у меня лихорадка.

Сара коснулась его локтя.

— Ты готов?

Торн смотрел, как водные лыжи то появляются в пятне света, то исчезают из вида. Воображал, каково это — быть сейчас там, в темноте, без ориентира.

— Я готов, — сказал он, с трудом слезая с неустойчивого барного стула.

Двое парней в теннисных шортах и гавайских рубашках стояли позади столика, за которым сидели медсестры. Один из них был невысокого роста, с трехдневной щетиной, злыми маленькими глазками и проплешиной на макушке. Второй — высокий и грузный, с пиратской повязкой на глазу и длинными сальными волосами. Должно быть, их внимание привлекла эта болтовня о минете. Рыжая в последний раз одарила Торна улыбкой, прежде чем переключиться на этого вновь пришедшего парня в расстегнутой гавайской рубашке, из-под которой виднелась его грудь, заросшая темными курчавыми волосами.

— Я знаю, кто это сделал.

— Ты пьян, Торн. — Сара помешала соломинкой остатки своего чая со льдом.

Торн глядел, как коротышка в гавайской рубашке нащупал под столом колено рыжеволосой и полез ей под юбку.

Торн посмотрел на счет и оставил на столе несколько купюр.

— Это тот парень в начальной школе, на собрании. Тот лесоруб. Которого я заставил заткнуться. — И Торн ударил ладонью по барной стойке.

— Боже мой, Торн. — Сара повесила сумочку на плечо. — Да таких парней пять сотен. Да еще их жены. Их дети. Все они точили на Кейт огромный зуб. Этот парень лишь один из многих.

Двое в гавайских рубашках наблюдали за Торном. Медсестры отправились в туалет. Эти парни пока не до конца поняли, был ли Торн просто еще одним пьяным или мог бы их поразвлечь.

Торн оглядел ряды столиков, парочки, перед которыми стояли бокалы с розовыми коктейлями и кружки с пивом. Кокосовые пальмы были украшены новогодними гирляндами. Вдруг все показалось ему чудовищно несправедливым. Эти люди роняли свой картофель фри на землю там, где доктор Билл показывал детям, как чистить рыбу, а Кейт разучивала с ними названия созвездий, слова песен.

Лишь когда они сели в Сарин «транс-ам» и отправились с Лоуэр-Мейткамб-Ки обратно на Ки-Ларго, перед глазами Торна все поплыло. Он откинул голову на подголовник, закрыл глаза, но продолжал ощущать, как вибрирует глушитель, как Сара, не любившая езду в ночное время и потому нервничавшая, резко поворачивает руль, как о ветровое стекло разбиваются ночные мотыльки.

Подъехав к его домику на сваях, Сара припарковала машину на траве как можно ближе к лестнице. Она помогла Торну вылезти из тесного салона машины и с трудом втащила его вверх по лестнице. Отперла дверь и подтолкнула его внутрь комнаты. Торн спросил:

— Ты останешься? Мне бы этого хотелось.

— Я остаюсь, — ответила она откуда-то издали. — Подожди минутку, я сейчас вернусь.

В темноте Торн разделся, шатаясь после целого дня пьянства. Все плыло перед его глазами. Он попытался почистить зубы, соблюсти этот ежевечерний ритуал, но не смог открыть тюбик с пастой.

Он услышал, что Сара снаружи, на веранде. Держа в руках зубную пасту, он добрался до дверей и увидел, что она сидит в одном из кресел доктора Билла, и ее плечи сотрясаются от рыданий.

Торн шагнул наружу, взял свои вещи, щурясь на мельтешащий перед его глазами залив. Он встал за креслом и посмотрел на нее. Она сидела, закрыв лицо ладонями. Ему хотелось положить ей руку на плечо и вернуть обратно на землю. Но она, похоже, была слишком далеко.

Ирв был рад, что черноволосая богиня покинула бар. Из-за нее он никак не мог сосредоточиться на своей медсестре. Да еще этот загорелый жеребец, с которым она разговаривала, этот блондин, опрокидывающий в себя одну рюмку текилы за другой, похожий на помесь Джимми Баффета [24] Джимми Баффет (1946) — американский певец, автор песен и писатель, долгое время живший на Ки-Уэсте. Его песни отличаются особым лиризмом и мелодичностью. с этим чертовым теннисным роботом, как его, Бьорн Борг? [25] Бьорн Борг (1956) — выдающийся шведский теннисист, 11 раз выигрывал турниры «Большого шлема» в одиночном разряде. За своё умение сохранять присутствие духа в любой ситуации на корте получил прозвище Человек изо льда. Этот парень все время поглядывал на Ирва, так что Ирв даже стал подумывать о том, что неплохо бы выманить этих двоих на автостоянку. Сбежать куда-нибудь с этой куколкой на несколько часов поразвлечься, а для этого блондинистого мужлана найти подходящее болото.