Джеймс Холл - Под покровом дня

ПОЖИЛАЯ ЛЕДИ ОТПРАВИЛАСЬ К ПРАОТЦАМ РАДИ ТОГО, ЧТОБЫ ЕЕ ДОЧЬ МОГЛА КУПИТЬ СЕБЕ ПЛАТИНОВЫЙ ФАЛЛОИМИТАТОР.

Грейсон посмотрел на нее взглядом юриста, берущего за свои услуги семьдесят пять долларов в час. Возможно, именно этот самый взгляд позволил ему выиграть пару-тройку дел. Рики не боялась его, но ей тяжело было выдержать его взгляд после столь красноречивой тирады.

— Попробуй, Рики. Продолжай приводить свои аргументы, поглаживать кровать, играть в свои дерьмовые игры и целочку из себя строить. Попробуй, но если ты произнесешь хоть один звук, который будет похож на шантаж, или на Дюваль Стрит пронесется слух об одном юристе, который по выходным превращается в вуайериста, твоему маленькому мирку, Рики, тут же придет конец. Он лопнет как воздушный шар.

— Но эти двое, Грей. У меня есть время только до субботы. — Она перешла на умоляющий тон.

Он взял верх. А может, и нет, она не была уверена на сто процентов. В любом случае надо попробовать и это.

Один из строителей, работающих в соседнем доме, увеличил громкость радио, чтобы вся округа могла слышать битловскую Yellow Submarine. Стук молотков стал приближаться к ритму песни. And our friends are all aboard!

— He надо меня провожать, — сказал Грейсон. — Да, кстати, я ужасно расстроен известием о смерти твоей матери.

Уходя, он уже не сердился. Широко улыбнулся. Подмигнул.

Ирвин Макман сидел в тележке для гольфа на четырнадцатом грине. [20] Грин — последний сектор поля для игры о гольф, в котором находится лунка. Обычно имеет овальную или грушевидную форму и покрыт густо засеянной, коротко стриженной травой. Милберн, сидя в своей тележке, глядел на звезды, которыми было усеяно ясное небо.

— Эти чертовы комары уже достали, Ирв. — Я иду внутрь.

— Нет, подожди.

Милберн раздавил еще одного комара на своем лбу, как будто бы только что нашел решение мучавшей его задачи.

— Мы можем поговорить и внутри. Пожалуйста, Ирв. Все эти дела, которые непременно надо обсуждать именно здесь, опасения, что дом напичкан жучками — все это полная чушь. Вот здесь мы в жучках по самую задницу, — засмеялся Милберн.

— Заткнись. — Ирв отхлебнул из фляжки.

— Дай и мне глотнуть.

Ирв засунул фляжку в боковой карман на дверце тележки.

Милберн продолжал сражаться с комарами, хлопая себя по ушам и ругаясь.

— Эта сучка, — сказал Ирв. — С самого начала мы четко сказали ей, сколько стоят наши услуги. Потом я согласился взять вперед только половину, потому что она то ли подружка Грейсона, то ли как-то с ним связана. Я подумал, черт с ней. Но так дела не делаются. Теперь она хнычет, что еще не собрала денег, чтобы расплатиться с нами.

— То есть ты облажался. Давай просто замочим ее и спишем убытки.

— Может, мы так и сделаем, — сказал Ирв. — А может и нет.

— А черт, я пошел в дом. Достали эти кровососы!

Ирв водрузил свой блестящий маленький пистолет 32-го калибра на переднюю панель своей тележки.

— У нас деловой разговор, — сказал он. — Ты же не можешь просто так встать и уйти с деловых переговоров.

Милберн перестал бить комаров и уставился на Ирва.

— Господе Иисусе, Ирв. Где ты всего этого набрался? Мы сидим здесь, под открытым небом, разговариваем, я жертвую свою кровь окружающей среде, а ты говоришь, что пристрелишь меня, если я не останусь. И черт меня подери, если я не верю, что ты именно так и сделаешь, а потом засунешь меня в песчаную ловушку, [21] Песчаная ловушка или бункер — один из видов преград, устраиваемых на поле для гольфа, чтоб усложнить процесс игры. и дело с концом. — Милберн шлепнул себя по шее, по руке, снова по шее, помахал рукой над головой. — Тебе хорошо, нажрался чесноку, можешь сесть хоть посередине Эверглейдс, и ни один чертов комар тебя не тронет. Разве что мексиканский.

— Нам нужно принять решение, — сказал Ирв, поднимая пистолет вверх и целясь в луну.

Песенка Милберна была почти спета.

— У меня вся рука и рубашка в крови, черт бы побрал этих жирных кровососов. — Милберн просунул палец под краешек повязки, красовавшейся у него на глазу, и почесал бинт. — А еще этот глаз. Блин, он просто меня убивает.

— Прими еще таблетку.

— Да во всей Флориде не хватит таблеток, чтобы унять эту проклятую боль.

— Идиот, я же говорил тебе, что нужно удалить глаз. Доктор почти уверен, что ты помрешь от инфекции, если не согласишься. А ты стал умолять его обойтись без операции. Мне стыдно за тебя, приятель.

— Все само заживет. Если я смогу выдержать эту чертову боль, я уверен, все само заживет.