Виктор Пронин - Ошибка в объекте

— Видел, ну и что?

— Значит, не отрицаете слов Аврутина о том, что были свидетелем его драки с Фетисовым?

— Послушайте! — возмутился Сухов. — Кого вы допрашиваете? Его или меня?

— Никого, — улыбнулся Демин. — Я провожу очную ставку между вами. Уточняю показания. И только. Итак, вы видели драку от начала до конца?

— Да! Да! Видел! Ну и что?!

— Ничего. Просто вы подтвердили показания Аврутина. Продолжим. Аврутин утверждает, что Фетисов взывал о помощи. Вам не пришло в голову прийти ему на помощь?

— Я же не знал, что он его убьет!

— Но прийти на помощь вам не пришло в голову? Уточняю — вы опасались за свою жизнь? Или считали, что вообще не обязаны вмешиваться в подобных случаях?

— Всего понемногу, — быстро ответил Сухов. — Да. Можете так и записать. Любой человек вел бы на моем месте себя точно так же. Если все повторится, если я увижу, что снова кто-то кого-то за что-то убивает, я не вступлюсь.

— Фу! — Демин перевел дух. — Тяжело разговаривать с вами, Сухов. Полгода беседуем, а никак привыкнуть не могу. Ладно, вы видите, что Аврутин…

— Он угрозами и принуждением заставил меня принять участие в сокрытии следов, — отчеканил Сухов.

— Вы подтверждаете его показания? — обернулся Демин к Николаю.

— Нет. Я сказал ему, чтобы он подал мне камень, который лежал в стороне, сам не мог дотянуться до него… И Сухов принес мне этот камень. А потом я сказал ему, что мы с ним здорово влипли. Он спросил, почему я говорю «мы». Я ответил ему — потому что мы стали вроде бы соучастниками, и предложил ему перетащить Фетисова в кусты.

— Сухов, вы подтверждаете показания Аврутина?

— Какие показания?

— Вы помогали тащить Фетисова к кустам?

— Я полагал, что мы оттаскиваем его подальше от воды, чтобы его не захлестнуло волной, когда будет проходить катер.

— Вы подали Аврутину камень?

— Он угрозами и принуждением…

— Вы подали Аврутину камень?

— Фетисов все равно лежал!

— Значит, подали?

— Я не знал, зачем ему этот камень!

— Что было после того, как вы оттащили Фетисова к кустам?

— Мы пошли к нашему двору… Я ведь уже давал показания… Отвязал лодку, взял в сарае весла… И мы снова поплыли к тому месту, где оставили Фетисова. Втащили его в лодку и отчалили.

— Аврутин, есть возражения? — спросил Демин.

— Нет, все правильно.

— Сколько времени прошло с тех пор, как вы остановили его, и до того момента, когда вы снова за ним пришли?

— Час, наверное, — ответил Николай.

— Вы, Сухов, не подумали о том, что Фетисов может быть жив?

— Нет, Аврутин заставлял меня грести быстрее, у меня дрожали руки, и никаких подозрений… не было. Я только боялся, что он, — Сухов кивнул в сторону Николая, — стукнет меня веслом по голове и отправит в воду вслед за Фетисовым.

— У меня есть заявление, — Николай поднял руку, как в школе.

— Прошу, — сказал Демин.

— Сухов знал, что мы сбросили в воду живого человека. Я не знал, а он знал.

— Он врет! — вскочил Сухов. — Он наговаривает, чтобы самому выкрутиться! Я протестую! Я буду жаловаться! — Сухов размахивал длинными, торчащими из коротковатых рукавов плаща руками. Но поскольку никто не заставлял его замолчать, он затих сам. — Простите, — проговорил он и опять сел.

— Продолжайте, Аврутин, — сказал Демин.

— Кроме нас двоих, никого там не было, я не смогу этого доказать. И держать в себе тоже не хочу. Моя вина ясна, я ничего не скрываю. Так вот, когда мы первый раз сбросили Фетисова в воду, он не утонул. И Сухов предложил, именно он предложил привязать камень. Я сказал, что ну его к черту, куда-нибудь отнесет его за ночь, и ладно. Но Сухов вдруг забеспокоился и начал меня упрекать в том, что я вроде скроюсь, уеду, а ему тут одному отдуваться. Мы выловили Фетисова и опять поплыли к берегу. Нашли камень, привязали к Фетисову и сбросили. А когда вернулись к берегу, у Сухова вдруг случилась истерика… Он начал хихикать и говорить, что мы бросили живого человека. Я спросил у него, откуда он знает, почему так решил? Сухов ответил, что видел, как тот шевельнул рукой в лодке. Фетисов лежал у его ног, и Сухов действительно мог увидеть, если бы тот шевельнул рукой. И еще он сказал мне, что Фетисов застонал, видно, придя в себя после того, как мы первый раз сбросили его в воду.

— Что вы на это скажете, Сухов?

— Ничего. Ничего я вам больше не скажу. Мне плохо. Я устал. Вот и все. Может, это было, может, не было, не знаю… А может, и меня там не было вовсе. Чем докажете?