Виктор Пронин - Ошибка в объекте

— А вы не ждали нас, а мы приперлися… — проговорил он и, уронив руки вдоль тела, вошел в купе. Раньше, всего месяц назад, он одарил бы всех вниманием, шуткой, участием, тут же узнал бы, как зовут грустную девушку у окна, сколько лет мальчугану, который едет с бабушкой, где раздобыл такой портфель мужик с лысиной… А сейчас он и не заметил их, скользнул равнодушным взглядом и сел на свое место. Хмыкнул, вспомнив недавний разговор у железнодорожной кассы.

— Во Львов есть билеты? — спросил он.

— Нет, молодой человек, кончились.

— Что-то слишком много всего последнее время кончается, — проворчал Николай. — А куда есть билеты?

— Вам не все равно?

— Да, мне не все равно!

— На юг есть! В Сочи! — с вызовом, с желанием обидеть ответила кассирша и тряхнула обесцвеченными кудрями.

Николай замечал, что среди кассирш аэропорта, железных дорог, даже на автостанциях появилась мода на обесцвеченные волосы, выбеленное лицо и ярко-красные губы.

— Давайте на юг… В Сочи.

— Вы что, серьезно?! — У кассирши, казалось, даже щеки сдвинулись к ушам от удивления.

— А вы что же думаете, я пришел шутки с вами шутить?! — Николая охватила радостная злость. И даже сейчас, в купе, он все еще ощущал гордость за свою способность вот так поразить кассиршу.

— Покурим, что ли? — предложил лысый сосед.

— Не курю.

— Напрасно, — тот поднялся и с кряхтеньем начал протискиваться к двери.

— У меня другие грехи, — произнес Николай слышанную где-то фразу.

— Это? — сосед неожиданно звонко щелкнул себя по горлу пальцем, издав подобие булькающего звука. — Тогда совсем хорошо! Мы сейчас все и соорудим… А?

— Можно, — ответил Николай и не мог не улыбнуться, глядя, как засуетился мужик. Он с таким жаром потер ладони, что с них, казалось, искры посыпались, распахнул нутро своего роскошного портфеля, вынул бутылку водки, прочно поставил ее на столик, победно посмотрел на Николая — вот так, дескать, у нас! Оглянувшись на старушку и девушку, которые искоса, настороженно наблюдали за ним, он смутился.

— Надеюсь, соседи простят наши маленькие слабости… Мы быстренько, тихонько, аккуратненько… А? Бить посуду не будем, песни петь не будем, душу распотешим, только и того, а?

— Да ладно уж, тешьтесь, — старушка подсадила мальчика на вторую полку, освободив место у стола.

— Стаканчики бы! — простонал мужик.

— Принесу, — коротко сказал Николай.

Проводницы на месте не оказалось. Николай спокойно заглянул в один шкафчик, во второй, нашел стаканы, вынул их из подстаканников и не торопясь двинулся в свое купе.

— Надо же — дали! — удивилась старушка. — А чтой-то ты много посуды принес?

— Нас ведь четверо!

— Я не пью! — вспыхнула девушка.

— И не надо, — ответил Николай. — Нам больше достанется… А вы, бабуля, пригубите?

— А что, пригубить оно не грех, — быстро ответила старушка и опасливо оглянулась на мальчика — не осудил бы. — Авось, — проговорила она, нахмурившись, словно ответила на какие-то свои сомнения. Она опустила руку под полку, достала клеенчатую сумку, вынула из нее несколько соленых огурцов и с достоинством положила на стол.

— Да у нас все как у порядочных получается! — восхитился попутчик и, ловко сорвав алюминиевую нашлепку с бутылки, начал разливать водку, торопясь и позвякивая горлышком о стаканы. Разлил на всех четырех.

— Я же сказала, что не буду пить! — церемонно сказала девушка, чуть ли не с презрением взглянув на лысого.

— А и не надо! — благодушно ответил тот. — Я на всякий случай глоток вам плеснул, вдруг компанию захотите поддержать, вдруг не побрезгуете…

Николай взял свой стакан, подержал в руке, как бы оценивая его тяжесть, едва ли не первый раз взглянул мужику в глаза.

— Ну, будем живы? — спросил тот.

— Постараемся, — залпом выпив свою долю, Николай так и остался сидеть, глядя остановившимся взглядом в белый пластиковый стол. Спохватившись, часто заморгал, улыбнулся виновато. Старушка, выпив, долго вытирала губы, лысый звонко хрустел огурцом. Николай осторожно коснулся плеча девушки.

— Соседка, — проговорил он робко. — Простите, как вас зовут?

— Зина, — сказала она, подчеркнуто глядя в окно.

— Скажите, Зина, а если мы вашу водку, эти вот полтора глотка разольем на четверых, вы выпьете свою долю? — Николай улыбался почти как прежде, понимая, что ее, конечно же, стращали на дорогу: «Смотри, Зинка, в купе будешь ехать! Осторожно с мужиками-то!»

— Если вам так хочется, — Зина поджала губы. — Пожалуйста.