Виктор Пронин - Ошибка в объекте

— Где же это я прокололся? — проговорил Нефедов растерянно.

— О, не стоит об этом думать! — воскликнул Демин.— Вы прокалывались на каждом шагу, так что не надо искать какой-то одной оплошности. На следующий день после пожара мы уже знали, что вы в нем замешаны. И в Лагодехах вас ждали, и еще в нескольких городах. Полная обреченность, Нефедов. У вас не было шансов. Ни одного. Честно говорю. Вы являете собой ужасно примитивного преступника. Может быть, вас подводит самоуверенность, может быть, самовлюбленность, не исключаю даже, простите, недалекость. Чего стоит один только факт — Бузыкину вы предлагаете работать без перчаток, чтобы он оставил следы, а сами в перчатках шарите по универмагу. Какая разница.— найдем мы ваши отпечатки или отпечатки Бузыкина? Недомыслие… Но все это не меняет дела. В мире действуют совсем другие законы человеческого общения, нежели это вам кажется.

— И какие же это законы? — Нефедов постарался придать своему голосу снисходительность.

— Могу сказать, хотя вы мне и не поверите… Понимаете, Нефедов, все-таки жизнь движут порядочность, доброта, великодушие, если хотите. Как бы вы к этому ни относились, но это так. А здесь вы оказались потому, что эти законы нарушили. Могло случиться так, что из универмага вы бы ушли безнаказанно и из горящего дома могли уйти более удачно. Чего не бывает на белом свете… Но от стула, на котором сейчас сидите, вам было не уйти. Да, ведь я не сказал — во время пожара погибли двое, Дергачев и его жена. Как утверждают эксперты, смерть наступила от удара твердым предметом по голове. Старик Жигунов и Свирин…

— Какой Свирин? — встрепенулся Нефедов.— А, так его фамилия Свирин…

— Так вот, эти живы, поправляются. Не думаю, что они расскажут что-то новое… Их показания нужны скорее суду. Слова очевидцев — это серьезное доказательство, тем более слова потерпевших.

— Живы, значит,— проговорил Нефедов, и трудно было понять, произнес он эти слова с облегчением или с сожалением.

— Не сегодня завтра можно будет поговорить с ними,— заверил Демин.— Вот вы все молчите, молчите, а я все говорю, говорю… Наверно, неправильно веду допрос, но не молчать же нам обоим, верно? Конечно, молчание — не самое худшее поведение в вашем положении, но я бы не назвал его и наилучшим. Надо защищаться, Нефедов, а вы ведете себя безвольно. Вам надо сделать все возможное, чтобы хоть на год уменьшить наказание, на два…

— Этого я постараюсь добиться хорошим поведением там, за проволокой! — с вымученной удалью воскликнул Нефедов.

— Да? — удивился Демин.— Тут вы просчитались. Есть статьи уголовного кодекса… Осужденные по этим статьям ничего не заслуживают хорошим поведением. Да, хочу рассказать вам еще одну следственную тайну… При вскрытии Дергачевой был обнаружен золотой кулон украденный в универмаге.

— Так она его проглотила?! — Нефедов вскочил со стула и, шагнув к столу, уперся в него длинными руками.— Она его проглотила?!

— Проглотила,— кивнул Демин, не понимая, что же так потрясло Нефедова.

— О! — Нефедов приложил ладони к лицу.— Значит, Дергачев был прав… Он меня не обманывал… А она молчала… проглотила и молчала, когда все это заварилось…

И тут с Нефедовым произошло еще одно превращение — согнувшись пополам, он хохотал, не в силах разогнуться, по лицу, искаженному судорожным смехом, катились слезы. Обессилев, Нефедов присел на стул, слезы, выдавленные смехом, теперь уже катились по его плачущему лицу.

— Подлая баба, подлая баба,— повторял он.

Залитые слезами глаза Нефедова, казалось, видели происшедшее в доме Жигунова, но только теперь он понял смысл всего происшедшего — так показалось Демину Где-то рядом была разгадка. Но в этот день Нефедов не произнес ничего связного.

Заговорил он только на следующее утро.

Заглянув в кабинет начальника, Демин поразился — Рожнов сидел в темном костюме и белой сорочке, смущенный парадным своим нарядом.

— Что происходит, Иван Константинович? Куда это вы? Никак, к ордену приготовились?

— К генералу приготовился. Неплохо бы тебе привести себя в порядок.

— Думаете, будет орден?

— Даст он тебе орден. Догонит и еще раз даст. Чтоб знал, как людей пачками задерживать.

— Я это делал только с вашего позволения.

— Ладно, ладно… Ввел начальство в заблуждение, осрамил, можно сказать, а теперь бумажками прикрываешься… Нехорошо. Подумай лучше, как оправдываться будешь.

— Ничего, Иван Константинович, авось. Картина преступления ясна, подтверждена показаниями, документами, экспертизами. Выдержим генеральский натиск.