Марк Фишер - Психиатр

На верхней площадке он заметил мужчину, который управлял самосвалом. Ему показалось, что он узнал человека из лифта, несмотря на маскировочное одеяние и затемненные очки.

— Эй, вы там! — крикнул он. — Нельзя ли поосторожнее?

Мужчина не ответил. Про первый булыжник, который рабочий вручную подкатил к борту грузовика, еще можно было подумать, что тот упал случайно. Но тут он привел в движение рычаг, сбросив на лестницу все содержимое кузова.

Нельзя было медлить ни секунды.

Ребенок, его мать и сам Гибсон могли попасть под этот каменный обвал и быть смертельно раненными. Булыжники заполонили почти всю лестницу, и уклониться от них, метнувшись вбок, было практически невозможно. Рефлекторным молниеносным движением Томас толкнул женщину на коляску и, не обращая внимания на ее испуганные крики, ринулся вниз по лестнице, перескакивая через несколько ступенек.

Преодолев дюжину ступенек, он обернулся. Каменная лавина неслась на него, набирая скорость. Ему оставалось преодолеть еще десять ступеней до конца лестницы, где можно было оттолкнуть коляску в сторону.

Еще десять ступеней — и все трое будут спасены.

Он вновь обернулся. Первые булыжники были от него всего в нескольких шагах.

Пять ступеней до конца лестницы…

Неожиданно колеса застопорились.

Томас крикнул женщине:

— Возьмите ребенка на руки и крепко прижмите к себе!

Та беспрекословно подчинилась. Тогда Томас обхватил обеих, надеясь, что падение на перила с этой высоты не окажется ни фатальным, ни опасным. Он на долю секунды остановился, собрался с силами и прыгнул в пустоту.

Через секунду булыжники обрушились на коляску.

Томас попытался смягчить падение, приземлившись на локоть, чтобы защитить женщину с ребенком.

— Вы не ранены? — поспешил он спросить у матери.

— Нет, — ответила та.

Женщина плакала, но не от боли, а скорее от страха; она проверила, не пострадала ли ее малышка. Удивительно, но девчушка улыбалась, что несколько успокоило мать, которая внезапно принялась истерически смеяться.

Томас оглянулся на лестницу, по которой скатывались последние булыжники, потом заметил коляску, унесенную первыми камнями и качающуюся на водах Гудзона.

Он вскочил и побежал в надежде перехватить водителя грузовика.

Его ждало жуткое открытие. Бедняге Гарри повезло меньше, чем им. Наверное, он не среагировал на катящиеся камни. Гарри лежал у подножия лестницы, затылок его был расплющен. Томас склонился над ним. Тот не дышал.

Разгневанный, Томас преодолел несколько ступеней и крикнул мужчине, глядевшему сверху на последствия:

— Эй, вы просто больны!

Но тот прыгнул в грузовик и скрылся на нем, оставив за собой черное облако дыма.

И тут в сознании Томаса мелькнул вопрос: был ли это на самом деле несчастный случай, или же его хотели запугать, а может, устранить физически, как бедную Наташу?

А его машина, которая не завелась этим утром? Не было ли это ловким способом заставить его воспользоваться паромом, чтобы устроить ему западню? Похоже, нападавший располагал исчерпывающей информацией о его передвижениях!

По спине Томаса пробежал холодок. Неужели адвокаты Джексона и прочих подозреваемых были способны совершить подобное?

Он вернулся к телу бродяги. Странно, Гарри, похоже, не ошибся, и виденный им сон, породивший дурное предчувствие, был на самом деле вещим: он и вправду ушел к своей жене!

Томас вытащил из петлицы вставленную утром белую розу и положил на лацкан поношенного пальто своего несчастного приятеля.

— Прощай, Гарри…

Когда Томас пришел в клинику, его секретарь с озабоченным видом вручила ему пачку листов, пришедших по факсу:

— Это очень странно, мы получили их сегодня утром.

Он прочел первое послание. Очень краткое:

«Эй, безмозглая задница! Только идиоты не меняют решений! Забудь о процессе. В противном случае ты покойник!»

Внизу была подпись: «Друг».

Второе послание было идентично первому, в остальных тридцати листах содержался тот же текст, слово в слово.

Секретарь молча смотрела на него, ожидая реакции.

— Есть люди, которым действительно нечем заняться! — невозмутимо сказал Томас.

Но провести ее было не так просто. Она спросила:

— Что вы намерены делать?

— Ничего, — ответил он.

Однако, оказавшись у себя в кабинете, Гибсон немедленно известил Пола Кубрика обо всем, что случилось. Прокурор попросил его переслать ему злополучное письмо.