Марк Фишер - Психиатр

Отец Катрин, который поначалу смотрел на Томаса насупив брови, несомненно, узнал психиатра, за несколько часов благодаря телевидению получившего печальную известность (он видел его мимоходом несколькими днями раньше в клинике). Но, исполненный почтения к авторитету, которым так естественно наделяют каждого последователя Эскулапа, он побоялся совершить промах. Ведь если бы психиатр в самом деле был виновен, то почему он оказался не в тюрьме, а в палате своей жертвы? Что-то здесь не сходилось!

Он посмотрел на жену, которая, похоже, мучилась теми же сомнениями. Это обстоятельство укрепило мужчину в его подозрениях. Томас верно истолковал их реакцию:

— Я не насиловал вашу дочь. Кто-то пытается меня подставить. Но у полиции нет ни одной улики против меня, им пришлось оставить меня в покое.

Отец, по всей видимости, был наполовину убежден данными объяснениями. Его жена успокоенно улыбалась. У этого психиатра было лицо, внушающее доверие, он явно не походил на преступника. И потом, такой видный мужчина — к тому же врач — никогда бы не опустился до того, чтобы взять женщину силой, тем более юную пациентку, в порыве отчаяния пытавшуюся покончить жизнь самоубийством.

Она настоятельно дала понять мужу, что лучше подчиниться и что доктор Гибсон прав.

Муж опустил голову.

— Это для вашей дочери? — спросил Томас, указывая на подарок.

— Да, — поспешил ответить отец.

— Я могу передать его от вашего имени. Возможно, это лучший способ уговорить ее. Если только вы не хотите вручить его завтра лично.

— Нет, нет, пожалуйста, передайте, это хорошая мысль, — заговорил отец.

— Очень хорошая, — подтвердила мать.

Господин Шилд, покончив с колебаниями, отдал коробку Томасу, который заверил их, что дочь вне опасности. Он советовал им прийти через сутки. Наверняка Катрин смягчится и будет настроена более доброжелательно. Перед тем как уйти, они попытались заглянуть в дверь палаты, чтобы увидеть Катрин напоследок. Но та нарочно отвернула голову, чтобы не встречаться с ними взглядом.

Они не настаивали.

С коробкой в руках Томас вернулся в палату.

— Я не хочу! Не хочу, чтобы этот подарок был здесь! Они за восемнадцать лет не подарили ничего, а теперь проснулись! Слишком поздно!

Томас не хотел касаться этой темы, которая, вероятно, будет обсуждаться на терапии немного позже, если человеческая справедливость даст ему шанс.

— Хорошо, я поставлю его здесь. Откроешь, если захочешь. Если нет, скажешь, чтобы тебя от него избавили.

Она не возражала. Томас поставил: коробку в угол, подобрал телефон и без комментариев вернул его на место у изголовья кровати.

— Катрин, я просто хочу задать тебе напоследок вопросы.

— Если хотите, — сказала девушка, поглядывая на подарок в углу с раздражением и любопытством.

Томас собрался с мыслями. Очевидно, Катрин была на грани и не стоило утомлять ее напрасными расспросами.

— Можешь ли ты назвать имя или место, связанное для тебя со вчерашним вечером? Понимаю, что ты устала, но постарайся сделать над собой усилие.

— Ничего, доктор, полная пустота! Мне и в самом деле хотелось бы вам помочь, но я ничего не помню!

Психиатр расспрашивал ее в течение нескольких минут, но видел, что она измучена и лучше дать ей отдохнуть. Уходя, он хотел было закрыть за собой дверь, но больная запротестовала: она предпочитала, чтобы дверь оставили открытой. Он понимал — ей было страшно. Доктор улыбнулся и вышел в коридор. Мимо проходила Эми Робер со своим радиоприемником, при виде любимого доктора она выключила звук.

Эми слушала Симфонические этюды Шумана в блестящей интерпретации молодого дарования Иво Погорелича, единственною мужчины, с которым она осмелилась «изменить» Томасу Гибсону.

— Доктор, у вас нашлось время прочесть мое стихотворение? — спросила она.

Решительно, она не могла думать ни о чем другом!

— Что? Нет, Эми. Еще нет, — ответил он не без раздражения.

Его силы были на исходе, и ему хотелось немногого — послать пациентку с ее бессмертным творением куда подальше.

— Только не тяните, доктор, а то я чувствую, что…

— Обещаю тебе, что прочту ее завтра, годится?

Подобное соглашение обрадовало Эми, которая, прибавив громкость радиоприемника, радостно зашагала прочь.

Томас покачал головой. Для выздоровления Эми нужно приложить огромные усилия. Впрочем, не была ли она счастлива в своем мире, каким бы странным он ни казался?

Психиатр уже направился к кабинету Артура Кэмпбелла, чтобы проверить, не совпадает ли марка сигары, окурок которой он нашел на пляже, с той, что курит его коллега, но услышал, как Катрин позвала из своей палаты: