Марк Фишер - Психиатр

— Я знаю, что это определенное отступление от обычного протокола, — ответил судья Бернс, — но вы, самое большее, можете получить однодневную отсрочку. Мне кажется, мы все хотим с этим покончить! В любом случае вам, как и мне, известно, что прокурор может подать апелляцию и потребовать заслушать показания этого нового свидетеля, которые уже не будут непредвиденными.

Доктор Шмидт взвесил все за и против.

Он был уверен в себе: его заключительная речь произвела сильное впечатление на присяжных. За его спиной достаточно выигранных дел, чтобы не сомневаться в том, что победа у них уже в кармане. Он не просто посеял в сознании присяжных обоснованные сомнения — он убедил их, что основания выдвинутого против его клиентов обвинения ничтожны, что Катрин Шилд всего лишь мелкая интриганка; возможно, ее изнасиловали два негра после оргии в баре «Гавана», в которой она участвовала добровольно.

Что же касается сказанного Джексоном, то, по всей видимости, это не так уж важно. Ничтожный санитар-гомосексуалист был уволен из клиники — вряд ли это могло изменить решение, принятое присяжными в результате долгого судебного процесса по делу Катрин и ее так называемого изнасилования.

И потом, если заявить протест, то в лучшем случае ему удастся добиться отсрочки на день и подготовить допрос этого свидетеля. К тому же, естественно, суд может принять апелляцию и приобщить показания санитара в качества нового доказательства. Бесспорно, каждый лишний день процесса всегда приносит адвокату дополнительный доход. Но победоносный триумф Шмидта и его фирмы, связанный с победой в этом широко освещаемом средствами массовой информации процессе, принесет ему мгновенную славу, что перевешивает сотни тысяч долларов дополнительного заработка.

В любом случае для него, опытного юриста, боксера в прошлом, будет совсем не сложно даже без подготовки загнать в угол этого гомика. Он поиграет с ним как кошка с мышкой!

— Ну хорошо, я покажу вам красивую игру! — объявил он претенциозно. — Можете приступать.

— Благодарю вас, доктор Шмидт, — с медовой улыбкой поклонился прокурор, с трудом скрывавший свое ликование.

Пол вернулся к своему столу и попросил Питера подойти к скамье свидетелей. Усаживаясь, санитар встретился взглядом с горящими зрачками Вика Джексона, который с плохо скрываемым бешенством объяснял своему адвокату, что тот допустил существенную ошибку!

Уверенным жестом Шмидт отмел все страхи своего клиента. Вик Джексон осел в изнеможении.

Питер опустил веки, спрашивая себя: что, если сейчас он ставит на кон свою жизнь? Но стоявшие перед глазами кадры вчерашней погони, когда ему лишь чудом удалось уцелеть, убедили его, что ему следует идти дальше.

К тому же он сочувствовал Катрин.

Потому что он не был таким, как остальные.

Потому что он был гомосексуалистом.

Потому что он тоже был жертвой.

Как Катрин.

Когда он будет умирать, то сможет утешиться мыслью, что по крайней мере один раз в жизни он сделал то, чем может гордиться: он встал против правды богатых в защиту их жертвы.

Допрос начался:

— Господин Питер Лэнг, какую должность вы занимали до пятнадцатого июля этого года?

— Я был санитаром в клинике Гальярди.

— Получали ли вы пятнадцатого июля этого года особые распоряжения насчет Катрин Шилд?

— Да.

— От кого вы получили эти распоряжения?

— От директора клиники, доктора Джексона.

— Что это были за распоряжения?

— Дать мадемуазель Шилд ее лекарство около девяти часов вечера.

— Как вы отреагировали?

— Я был несколько удивлен.

— Почему?

— В принципе это не входит в мои обязанности, этим занимается другой санитар.

— Вы высказали ему свое удивление?

— Да, но он мне сказал, что все улажено. Он дал мне две таблетки. Первая — транквилизатор, их обычно прописывают пациентам, другая — маленькая таблетка, какой я никогда не видел. Я спросил его, что это за препарат. Он сказал, чтобы я не задавал вопросы, что это входит в лечение.

— Но вы впоследствии смогли узнать, что это такое?

— Да, когда я остался один, то из любопытства ее рассмотрел и обнаружил надпись: «мнемониум две тысячи».

Доктор Джексон напряженно переводил взгляд с Питера Лэнга на Шмидта. Последний уже заподозрил, что, возможно, его подвела чрезмерная самоуверенность и он зря позволил этому санитару давать показания, поскольку теперь он должен будет без подготовки провести контрдопрос. В любом случае свидетельство санитара оказалось более серьезным и компрометирующим его клиента, чем он предполагал!