Марк Фишер - Психиатр

— Джулия, я волновался! Ты оставила дверь квартиры открытой.

Она, казалось, удивилась, но куда больше ее позабавила собственная небрежность.

— Я не знала, это, наверное…

Она собиралась сказать: «алкоголь», но, возможно, побоялась шокировать Томаса. Не будучи осведомленной обо всех его привычках и пристрастиях, она все же была в курсе, что он не был ярым приверженцем выпивки. Может быть, его разочарует тот факт, что она напилась посреди недели.

— Где ты была? Я пытался до тебя дозвониться после полудня.

— Я провела время с Катрин. Мы были в «Яйце».

— В кондитерской?

— Да, ей было грустно, и я подумала… Мы выпили немного шампанского. — Она подавила смешок.

— Да уж вижу. Она сейчас в клинике?

— Да, я отвезла ее туда около пяти или шести.

— Уже легче, потому что со мной сегодня днем стряслось нечто невероятное. — Он вкратце описал ей эпизод с грузовиками и продолжил: — Но это еще не самое интересное! Помнишь, ты недоумевала по поводу недостающей седьмой страницы отчета? Ну так вот, представь себе, ты напала на верный след: доктор Конвей призналась (хотя прямо она этого не сказала), что ее заставили — догадываешься кто? — изъять страницу. И она дала мне фотографии, пропавшие вместе с этой частью отчета.

Томас достал снимки из конверта и протянул Джулии. Когда та их увидела, радостное выражение тут же исчезло с ее лица, сменившись испугом.

— Что они с ней сделали? Она была… укушена? — осмелилась она наконец вымолвить.

— Да. Крысой. И представь себе, я знаю, кому принадлежала эта крыса.

— ?..

— Джозефу Харви.

— Критику?

— Да, я только что от него. Я проник к нему в дом и обнаружил там клетку, ту самую, что Катрин видела на вечеринке. У Харви есть две крысы, то есть это монгольские тушканчики.

— Это ведь разновидность крыс?

— Да, а еще точнее — именно та разновидность. Заключение судебно-медицинского эксперта, у которого я консультировался, точное. Катрин была укушена монгольским тушканчиком. Ты видишь этот волосок?

Джулия снова посмотрела на снимок, отвращение боролось в ней с возмущением.

— Так вот, — продолжил Томас, — это не волос, это ус крысы. Об этом говорится в заключении.

Он достал его из конверта и дал Джулии.

— Блоха ? — удивленно сказала она, быстро его просмотрев.

— Да, специфический для тушканчиков паразит. Это позволило определить разновидность крысы.

Джулия положила отчет на столик рядом с пустым бокалом. Заметив, что ее пеньюар не завязан, она благоразумно его запахнула. Казалось, будто ее заставили спуститься на землю.

— Что же делать? — спросила она.

— Сейчас же звонить Полу. Катрин говорила, что Джозеф Харви держал в руке клетку. Эту самую клетку с крысами я видел у него в доме. А снимок подтверждает, что Катрин была укушена подобным зверьком. И потом, у меня есть экспертное заключение доктора Конзидини.

— Но это лишь косвенные улики.

— Посмотрим, что скажет Пол.

Он снял трубку телефона в комнате Джулии и набрал рабочий номер Пола. Не дождавшись ответа, он позвонил по его личному телефону, но никакого результата. Он положил трубку и разочарованно вздохнул.

Редко Джулия видела Томаса таким расстроенным и отчаявшимся.

Она подошла к нему. Может, ей обнять его и приободрить? Но тут Томас достал из кармана кассету с компрометирующими материалами, которую ему отдал Тамплтон при встрече у кабинета прокурора, и протянул ее Джулии:

— Тамплтон разрушил мое алиби! На этой кассете показания твоей матери. Она торжественно заявила, что вечером пятнадцатого июля разговаривала с тобой по телефону.

— Мне очень жаль, — протянула Джулия.

— Да нет же, это не твоя вина.

— Я совсем забыла об этом звонке. Этот Тамплтон в самом деле остервенел!

— Таким образом, теперь, если процесс по делу Катрин будет проигран, он тут же снова возьмется за расследование.

Повисла неловкая тишина, Джулия взглянула Томасу прямо в глаза с необычайной настойчивостью. В ее взгляде был вопрос, который он сразу прочел, вопрос, несомненно, важный не только для исхода процесса, но и для их отношений.

— Ты считаешь, что это я изнасиловал Катрин? — осмелился он выговорить.

Она секунду помолчала.

— Нет.

Однако Джулия все еще сверлила его вопросительным взглядом, но теперь она ждала ответа на другой вопрос. В комнате по-прежнему звучала услаждающе-мягкая чувственная музыка Марвина Гея.

Почти осязаемая тревога пронизывала воцарившееся молчание.