Скотт Смит - Простой план

В саду по-прежнему было полно ворон. Я не сразу заметил их, но, когда начал спускаться в ложбину, мне показалось, что они сидят повсюду. Некоторые из них без конца перелетали с дерева на дерево и все время каркали, словно спорили друг с другом.

Я двинулся к самолету, придерживая рукой свое отяжелевшее брюшко. Собака следовала за мной по пятам.

Дверца была приоткрыта — в точности так, как и накануне. Я разглядел на снегу след, оставленный рюкзаком, когда я тащил его из самолета, — длинная и довольно глубокая борозда. Мэри-Бет обежал вокруг самолета, обнюхивая воздух.

Я просунул голову в дверной проем, подождал, пока глаза привыкнут к полумраку, потом протиснулся в салон. Я торопился, помня о том, что Джекоб остался на дороге в моей машине и что это может выйти нам боком, как вдруг ощутил на своем лице какое-то неестественное тепло, на которое обратил внимание еще вчера, то же тяжелое удушье, и в памяти сразу же ожило воспоминание о птице.

Я присел на корточки — как раз в том месте, где нашел рюкзак, и, упираясь рукой в стену, чтобы удержать равновесие, заглянул в кабину пилота.

Он сидел в той же позе, в какой я оставил его накануне. Голова была запрокинута, руки распростерты, как на распятии. Выражение лица оставалось все таким же скорбным — оголенные кости, выделявшиеся под глазами белыми полукружьями и придававшие ему сходство с трагикомической маской клоуна; кровяная сосулька, торчавшая из носа и нависавшая над открытым ртом; кончик языка — распухшего и темного, зажатый между губ.

Я хлопнул ладонью по фюзеляжу.

— Эй! — заорал я. — Убирайся отсюда!

Мой голос эхом разнесся по самолету. Я прислушался, выжидая. Мэри-Бет подбежал к открытой двери и начал шумно принюхиваться. Он тихонько заскулил, но голову внутрь так и не просунул. В кабине пилота ничто не шелохнулось.

— Эй! — крикнул я снова. И топнул ногой.

Я выждал еще немного, но ничего подозрительного так и не заметил. Убедившись в том, что я — единственное живое существо в самолете, я поднялся на ноги и принялся осматривать пол, проверяя, не остались ли на нем капельки моей крови. Не обнаружив никаких следов, я стал потихоньку пробираться в носовой отсек, расстегивая на ходу куртку.

Я прокрался к сиденью пилота и, встав сзади, попытался сообразить, куда правильнее засунуть деньги. Сначала я планировал просто положить их на сиденье второго пилота, но сейчас понял, что это никуда не годится: во время аварии деньги непременно должны были бы упасть. В таком случае их, пожалуй, следовало бы оставить в ногах у мертвого пилота, прижав к самому носу самолета.

Я расстегнул куртку и вытащил деньги из рюкзачка. Обтерев перчаткой пластиковый мешок, в который они были упакованы, и тем самым стирая отпечатки пальцев, я опустился на корточки и плавно продвинул пакет вперед — мимо сидений, ботинок пилота, — пока он не уперся в переднюю стенку. Спина у меня взмокла, стала холодной и липкой. Я старался сдерживать дыхание — от этого у меня начала кружиться голова.

Задвинув деньги в самый дальний угол, я поднялся, схватил пилота за плечи и подтолкнул его вперед. Тело поддалось на удивление легко, ноги его плавно заскользили по полу. В последний момент голова пилота свесилась и со смачным треском, напоминавшим удар биты по мячу, рухнула на приборную панель. Кровяная сосулька разбилась и, упав на пол, рассыпалась.

Я глубоко вздохнул и попятился. Потом медленно выпрямился в полный рост и уперся головой в металлический потолок; так я постоял немного, мысленно проверяя себя, все ли сделал. Пакет с деньгами пристроил, пилота передвинул. Пожалуй, все.

Я застегнул куртку, повернулся к выходу, сделал один шаг и… замер, похолодев от ужаса. Возле открытой двери сидели и молча наблюдали за мной две вороны. Самое удивительное было в том, что я подумал о них раньше, чем увидел; их черные тени промелькнули в моем сознании еще до того, как я обернулся и столкнулся со своими заклятыми врагами. Меня сковал суеверный страх — выходило так, будто жуткое видение было рождено моим сознанием.

Я уставился на птиц. Они не шелохнулись.

Взмахнув руками, я заорал:

— Прочь!

Одна из птиц не спеша направилась к двери. Другая даже не тронулась с места.

Очень медленно я шагнул вперед. Первая птица бросилась к выходу. На пороге она замерла, уставившись на меня; перья ее блестели в луче света, проникавшем снаружи. Вторая птица подняла крылья, явно угрожая мне. Покрутив головой, она вытянула шею и громко каркнула. Звук рикошетом отскочил от металлических стен салона. Когда он затих, птица сложила крылья и с вызовом ринулась на меня.