Скотт Смит - Простой план

Девочку отвезли в больницу, где она пробыла две недели. У нее было обнаружено гипоксическое поражение мозга, хотя врачи и затруднялись сказать, насколько обширное. Ей рекомендовали пройти курс лечения в Колумбусе, в клинике мозговой травматологии, заверяя нас в том, что это ускорит процесс выздоровления, но наша страховка не могла покрыть суммы предстоящих расходов. Когда известие о постигшем нас несчастье просочилось в Ашенвиль, церковь Сэйнт-Джуд начала сбор средств в помощь нам. Было собрано шесть тысяч долларов; этой суммы оказалось вполне достаточно, чтобы оплатить месячное пребывание в клинике. Каждый, кто жертвовал деньги, расписывался в послании с пожеланиями скорейшего выздоровления нашей дочери, препровождавшем чек. Я нашел в нем подписи и Рут Педерсон, и Линды Дженкинс.

Трудно сказать, насколько благотворным оказалось лечение, но все доктора, похоже, были довольны его результатами. И даже сейчас, когда нам с Сарой уже ясно, что Аманда обречена на инвалидность, они все говорят о жизнеспособности молодого организма, обнадеживая нас примерами внезапного, на грани чуда, выздоровления. Они подбадривают нас, призывая не терять надежды, но физическое развитие Аманды остановилось: до сих пор она выглядит той самой девочкой двух с половиной лет, которую я вытащил в тот день из бассейна; у нее все те же тоненькие ножки и ручки, большая круглая голова, с нетерпением ожидающая, когда же начнет расти тельце. Речь у нее так и не развилась, координация движений слабая, контроль над дефекацией и мочеиспусканием нарушен. Она до сих пор неразлучна с медвежонком Джекоба. Иногда она просыпается ночью и заводит его, так что я судорожно вскакиваю в постели, едва заслышав пробивающуюся в нашу спальню мелодию «Братца Жака». Аманда спит в бывшей комнате для гостей, в старой кровати Джекоба.

Сара восприняла случившееся с удивительной покорностью. Уже не раз она намекала на то, что считает это своего рода наказанием, расплатой за наши грехи, и, видя, как она трясется над Джеком, я понимаю: она опасается, что и с ним может произойти беда, если только мы оставим его своим вниманием и не защитим от возможной напасти.

Я по-прежнему работаю в магазине «Рэйклиз», на той же должности. За эти годы мне несколько раз повышали жалованье, но этого хватало лишь на то, чтобы угнаться за инфляцией. Сара вернулась в библиотеку, теперь уже на полный рабочий день, поскольку мы нуждались в деньгах. Болезнь Аманды съела все те скромные накопления, которые нам удалось сделать.

Вам, наверное, захочется узнать, как проходят наши дни, как нам удается жить со столь тяжким бременем совершенных злодеяний. Мы с Сарой никогда не говорим ни о деньгах, ни об убийствах; даже когда мы наедине, стараемся делать вид, что ничего этого не было. Бывает, конечно, что мне хочется поговорить, но только не с Сарой. Я бы предпочел общество незнакомых людей, которые могли бы предложить мне непредвзятую оценку моих поступков. Это не потребность в оправдании — ничего подобного я не испытываю, — а, скорее, желание пройти вместе со своим беспристрастным собеседником мой грешный путь, шаг за шагом, чтобы мне могли подсказать, где я впервые оступился, помочь отыскать тот момент, за которым уже следовала неизбежность.

Дети мои никогда ни о чем не узнают, и в этом я нахожу некоторое утешение.

Иногда мне удается совсем не думать о наших преступлениях, но такие дни бывают очень редко. Когда же я все-таки начинаю вспоминать — себя, стоящего в «Александерс» с занесенным над головой мачете, или в дверях дома Лу с ружьем в руках, — все это кажется мне нереальным. В душе я знаю, что такое было, знаю точно, на что способен, знаю, как никто другой, свои пороки и слабости. И понять меня может, наверное, только тот, кто побывал в подобной ситуации, когда самому предстоит сделать роковой выбор.

Было время, когда я представлял в мечтах, что отпускаю пожилую женщину, даю ей возможность добежать до машины и уехать, но сейчас подобные фантазии меня уже не посещают.

Поскольку мы избегаем разговоров на эту тему, я не могу с уверенностью сказать, какие чувства испытывает Сара. Они лишь проскальзывают в отдельных ее поступках и жестах: так, она согласилась назвать сына именем моего брата; а однажды я застал ее на чердаке, сидящей на чемодане Джекоба, в глубокой задумчивости; на коленях у нее лежала шуба с засохшими пятнами крови на воротнике. Думаю, что чувства ее схожи с моими, и она так же, как и я, считает, что жизнь наша теперь — это лишь жалкое существование, бесконечная вереница унылых дней, исполненных единственным желанием — увы, несбыточным — забыть о том, что мы натворили.