Себастьян Фитцек - Терапия

Виктор не заметил, как их беседа превратилась в типичную игру «вопрос-ответ», как обычно и проходили ранее его сеансы с пациентами.

— Как долго вы не печатаетесь?

— Примерно пять лет. Последняя моя работа была тоже книгой для детей, притом моей лучшей книгой, как мне казалось. Я понимала это с каждой новой написанной строчкой. Однако мне не удалось написать больше двух первых глав.

— Почему?

— Мое состояние вдруг резко ухудшилось, и мне пришлось лечь в больницу.

— В чем было дело?

— Полагаю, врачи в Далеме [4] Далем — богатый район на юго-западе Берлина. до сих пор об этом гадают.

— В Далеме? Вы хотите сказать, что лежали в Парковой клинике?

Виктор изумленно уставился на пациентку. На такой поворот дела он не рассчитывал. Во-первых, он понял, что перед ним сидит очень состоятельная писательница, раз ей по карману такое дорогое лечение. Во-вторых, у женщины действительно серьезные проблемы, поскольку в частной далемской клинике не занимались банальными проблемами знаменитых людей вроде алкоголизма или наркомании. Там лечили тяжелые психические отклонения. Раньше, до кризиса, его самого неоднократно приглашали туда в качестве независимого эксперта, и Виктор был очень высокого мнения о больнице. В берлинской клинике собрались ведущие специалисты со всей страны и применялись новейшие методы лечения, так что она могла гордиться важными и новаторскими достижениями. Однако Виктор не встречал еще ни одного пациента, который после пребывания в клинике находился бы в столь здравом состоянии рассудка, как Анна.

— Сколько времени вы там провели?

— Сорок семь месяцев.

У Виктора пропал дар речи. Так долго? Или она врет не краснея, или очень серьезно больна. Возможно, и то и другое.

— Я провела почти четыре года в одноместной палате, и меня так долго пичкали таблетками, что я уже забыла, кто я и где нахожусь.

— А какой у вас диагноз?

— Ваша специальность, доктор Ларенц. Поэтому я к вам и пришла. Я страдаю шизофренией.

Он откинулся на спинку кресла, приготовившись ее внимательно слушать. Действительно, он специалист в области шизофрении. По крайней мере был когда-то.

— Как вы попали в клинику?

— Я позвонила профессору Мальциусу.

— Что? Вы сами попросили о госпитализации у директора института?

— Ну конечно. Это же известная больница. А в то время мне не у кого было спросить совета. К примеру, вас мне рекомендовали всего пару дней тому назад.

— И кто же вам обо мне рассказал?

— Какой-то молодой врач в больнице. Он отменил мои таблетки, так что я смогла нормально думать. И он же сказал однажды, что для моего случая вы — самый лучший специалист.

— А что вам давали?

— Все, что угодно. Труксал, флуспирилен, чаще всего флупентиксол.

Классические нейролептики, все правильно.

— Они не помогли?

— Нет, симптомы все ухудшались. Когда лекарства наконец отменили, мне потребовалось несколько недель, чтобы встать на ноги. По-моему, это доказывает, что для той особой формы шизофрении, которой я страдаю медикаментозная терапия не годится.

— А что же особенного в вашей форме болезни?

— Я писательница.

— Да-да, вы говорили.

— Попытаюсь рассказать на одном примере. — Впервые Анна перестала смотреть ему в глаза, уставившись в одну точку за его спиной. В былые времена Виктор не пользовался так называемой «кушеткой Фрейда», предпочитая, чтобы пациент сидел напротив него. Так что он хорошо знал такое поведение. Пациенты избегали смотреть прямо в глаза, когда пытались сосредоточиться, чтобы как можно точнее описать важное для них событие. Или когда лгали. — Моей пробой пера был короткий рассказ, который я написала в тринадцать лет для школьного конкурса, устроенного сенатом Берлина. Нам дали тему «Смысл жизни», и у меня получилась история о молодых людях, которые проводят научный эксперимент. Я отдала свою работу, и на следующий день это случилось.

— Что?

— Моя лучшая подруга отмечала день рождения в банкетном зале грюнвальдского отеля «Четыре времени года». Я пошла в туалет. И когда проходила через холл, то внезапно появилась она. Она стояла около стойки регистрации.

— Кто?

— Юлия.

— Кто такая Юлия?

— Та самая Юлия, женщина из моего рассказа. Главное действующее лицо из первой главы.

— Вы хотите сказать, что увидели женщину, похожую на героиню вашего школьного сочинения?

— Нет. — Анна покачала головой. — Не похожую женщину. Это была та самая женщина.