Себастьян Фитцек - Терапия

— О чем ты?

— О факсе!

— А, хорошо, что ты перезвонил. Там совсем ничего не было.

— Ах, не было? Ты прекрасно знаешь, что́ там, и нечего меня за нос водить.

— Да о чем ты? Что с тобой?

Виктор отвернулся от ветра, когда волна брызг чуть не ударила ему в лицо. С некоторого отдаления «Анкерхоф» походил на забытую кинодекорацию.

— Я проверил номер, с которого мне пришел детский рисунок. Мне сразу захотелось узнать, кто прислал мне эту кошку.

Синий котенок Непомук.

— И что же?

— Ты. Факс пришел из твоего дома, с Паркума.

«Этого не может быть», — подумал Виктор.

— Кай, я не понимаю, как… — начал было он, но его прервал двойной гудок, а потом женский голос произнес: «Вы находитесь вне зоны действия сети. Пожалуйста, повторите попытку позже». — Черт, — выругался Виктор, глядя на телефон.

Пропал его последний контакт. Он обернулся, поглядел во все стороны и наверх, словно ответ мог прийти с сине-черного неба. С кем еще он мог поговорить? К кому пойти? Капля упала прямо в глаз. Он крепко зажмурился, как в детстве, когда в ванной шампунь стекал на лицо. Виктор потер глаза, и ему показалось, будто все вокруг стало как-то отчетливее. Его зрение прояснилось. Как у глазного врача, когда медсестра наконец подбирает правильные линзы и ты видишь буквы в последней строке таблицы. Он знал, куда надо идти. Хотя, может, это была случайная догадка.

Как он и ожидал, в маленьком домике еще горел свет. Взбежав по ступенькам на веранду, Виктор позвонил в дверь.

Где-то залаяла собака, возможно, Михаэля. Поблизости хлопнула калитка, хотя это могла быть и незакрытая ставня. Но звонка Виктор не расслышал. Подождав, не подойдет ли бургомистр к двери, он позвонил вторично.

Когда и со второй попытки никто не открыл, Виктор принялся колотить дверным молоточком. Хальберштадт жил один. Жена ушла от него два года тому назад к какому-то богатому мюнхенцу, с которым познакомилась по Интернету.

Никакой реакции.

«Может, он ничего не слышит из-за этого проклятого шторма», — подумал Виктор, обходя дом. Он был расположен очень живописно, около «Анкерхофа» и тоже напротив гавани. Но у него не имелось своего выхода к морю и своего места для швартовки. Виктор считал, что, раз живешь на острове, надо жить у воды. С тем же успехом можно снять дом где угодно и ехать к морю или озеру на машине.

Шквальный ветер дул с моря, и, зайдя за дом, Виктор вздохнул с облегчением.

Всю дорогу он не встречал никакой защиты, кроме нескольких покосившихся тощих сосен, так что непогода обрушивалась на него со всей силой. Сейчас дождь впервые ослаб, и Виктор наконец отдышался, а отдохнув, принялся за поиски бургомистра.

Сквозь заднее окно можно было разглядеть кабинет Хальберштадта. Наверное, Патрик сейчас наверху. Стол был усеян исписанными листками, рядом стоял раскрытый ноутбук. Огонь в камине догорел, и, кроме яркой настольной лампы, ничто не говорило о том, что здесь недавно кто-то был.

«Я и не знал, что у Патрика есть кабинет, тем более компьютер», — удивился про себя Виктор, осматриваясь. Сверху не пробивалось никакого света, однако бургомистр мог уже лечь или задернуть шторы.

Виктор не знал, что делать дальше. Его вылазка не принесла никаких результатов. Впрочем, это не странно, он и не знал, где нужно искать и что предпринять, если он все-таки найдет Анну или Хальберштадта.

«Не надо меня искать. Я сама найду вас!»

Он хотел было постучать, как вдруг его взгляд упал на сарай в углу запущенного садика.

В обычном состоянии он и не заметил бы слабый свет, пробивавшийся из-под гофрированной стальной двери. Но физическое напряжение обострило его чувства, так что ему бросилось в глаза множество деталей: в сарае горел свет, единственное окно было без видимых на то причин заколочено толстой доской, а над маленькой железной трубой вился дымок.

Что бургомистр забыл в сарае в эту непогоду? И зачем он так старательно закрыл все окна и двери, притом что его кабинет в доме ярко освещен и виден любому?

Прогоняя от себя растущее ощущение опасности, Виктор решительно зашагал по мокрому газону к домику.

Дверь не была заперта. Когда он медленно открыл ее, в нос пахнуло затхлостью, смесью из запахов масла, мокрого дерева, грязных тряпок — так обычно пахнут неприбранные подвалы с инструментами. Кроме нескольких жуков и мокриц, которых испугал приход Виктора, в сарае размером с двойной гараж не было ни единого живого существа.