Бен Элтон - До последнего звонка

— Впечатляет.

— Поразительно, как высоко они это ценят. Ни разу не было случая, чтобы семья меня не поблагодарила. В случае со Спенсером было по-другому, очень странно, поэтому я и запомнил. Мне показалось, что его никто не любил, потому что я в жизни своей не видел более унылых похорон. Только я, родители, два его брата, один дедушка и священник.

— Да уж, неловкая ситуация, надо полагать.

— Да. Более того, я даже согласился помянуть его шерри и бутербродами. Что вы на это скажете?

— Мило.

— Но это еще не все. Был еще один интересный момент.

— Какой?

— Это произошло, когда гроб опускали в могилу. Вдруг непонятно откуда появился молодой парнишка в военной форме и сыграл сигнал отбоя. Наверное, он прятался за деревом.

— Да уж, мило, правда? Военные почести и все такое.

— Он сыграл ее на казу. Знаете, это такая свистулька, которая издает почти неприличные звуки. Парнишка явно не хотел почтить память усопшего. Не думаю, что это было знаком уважения.

— И никто ничего не сказал?

— Сигнал отбоя не очень длинный. Думаю, все были немного в шоке. В любом случае, когда мелодия закончилась, молодой человек сразу исчез. Просто кошмар.

Когда Ньюсон собрался уходить, доктор попросил передать привет доктору Кларк.

— Мы вместе учились в медицинском колледже, — сказал он. — Мне она всегда нравилась, но она вечно встречалась с богемными ребятами.

— А, да, — ответил Ньюсон. — В конце концов она вышла замуж за музыканта. Он играет на мандолине.

— Не может быть. Не думаю, что это был брак по расчету.

— Да уж, вряд ли она вышла за него ради денег.

— И вряд ли ради размера его инструмента. Ха-ха. Мандолина, говорите? Не очень шикарный инструмент.

— Я считаю, в жизни вообще мало шикарного.

— Ну, передайте привет от меня, хорошо? Чудесная девушка. Просто чудесная.

Ньюсон отметил тоску в голосе доктора. Юность столь мимолетна, но оставляет неизгладимое впечатление. Словно весь остаток человеческой жизни — это лишь слабое отражение ее обещаний.

Второе дело, которое Ньюсон нашел в базе данных полиции, было ему прекрасно знакомо. Об этом убийстве знали все. Это было не убийство, а просто мечта желтой прессы.

Энджи Тэтум, бывшая звезда третьей страницы, ныне занимавшая малопочетное место в четвертом составе звезд, постепенно скатывавшаяся в пятый, одна из многих несчастных, о ком люди, в общем-то, слышали, но кем почти никто не интересовался. Женщина, которая была гвоздем программы в определенной части города (а именно в ночном клубе «Стрингфеллоуз») в восьмидесятые, когда девушки с третьей страницы газет были очень популярны. Теперь, двадцать лет спустя, Энджи была интересна только из-за былой славы, а недавно ее протащили в прессе за то, что продюсеры забраковали ее сценарий «Я звезда, вытащите меня отсюда», несмотря на ее обещания снова показать некогда знаменитые груди.

Грустная история грустной жизни. Маленькая девочка с большой грудью, мечтавшая об известности. Она на мгновение прикоснулась к великому, чтобы вновь скатиться в неизвестность. И вдруг, вопреки всем ожиданиям, Энджи вновь стала главной новостью, когда ее гниющее тело было найдено спустя шесть недель после того, как его покинула душа. Она стала жертвой жестокого убийства и издевательств.

Убийство произошло дома у Энджи Тэтум, в маленькой дешевой квартире, что находилась во все еще популярном районе, возникшем в результате жилищного бума по берегам Темзы между Фулхемом и Челси. Результаты расследования указывали на то, что мисс Тэтум купила эту квартиру за счет работы проституткой высокого полета. Сама она никогда не сознавалась в этом, но была тесно связана с несколькими ночными клубами, где у нее было много друзей среди богатых мужчин. Телекамеры наружного наблюдения, установленные над входом в дом, где жила мисс Тэтум, запечатлели множество визитов этих самых друзей, и полиция пришла к выводу, что некогда знаменитые, трижды переделанные груди Энджи Тэтум все еще имели свою ценность и приносили достаточно денег, чтобы обеспечить хозяйке определенный уровень жизни и комфорта. Один из этих посетителей, постаравшийся ничем не привлечь внимания камер, оказался ее убийцей.

— Она пролежала там полтора месяца, — сказала доктор Кларк, которая по чистой случайности выезжала на место убийства, потому что полицейский патологоанатом из отделения «Кенсингтон и Челси» в то время занимался столкновением поездов на станции Виктория. — Естественно, процесс разложения шел полным ходом. Шесть недель — это очень большой срок.