Владимир Орешкин - Перпендикулярный мир

Иван искренне порадовался, что они попали в рабство к такому нормальному деду.

Трибуны были наполовину заполнены, разночинный народ шумел под музыку и радовался, — еще бы, каждый захотел бы на их месте приобрести себе такую приятную забаву, — самого настоящего живого раба. Иван так их понимал.

— В последний раз спрашиваю, — сказал он, когда они остановились на развилке, и нужно было решать, на трибуны им идти или на футбольное поле. — Не спеши… Подумай хорошенько, прежде чем ответить.

Но Машка отвечать ему не стала, она отстранила Ивана и отправилась прямо к одиннадцатиметровой отметке.

Ну, хорошо, — подумал Иван, — если хочешь получить, ты у меня получишь.

Деловая хватка, и на этот раз не подвела его… Если ситуация складывается так по-дурацки, и она вообще ничего не соображает, — то он сообразит за них двоих.

Тут оркестр грянул «туш», — и диктор по стадиону объявил:

— Торги объявляются открытыми… Сразу предупреждаю, желающие заплатить за себя выкуп, сделайте шаг вперед. Но если ваши родственники будут не в состоянии, или вы хотите другим способом обмануть финансовую инспекцию, помните, — вас ждут штрафные работы. Так что трижды хорошенько подумайте, прежде, чем сделать этот шаг…

Машка пристроилась в самом конце шеренги невольников, встала там, как она любила, — опустив голову вниз… И стала ждать покупателей.

Иван же, передвинув кобур с пистолетом на живот, чтобы смотрелось повнушительней, прохаживался рядом с независимым видом.

Покупатели не заставили себя ждать, — они несмелым ручейком, кто с серьезной миной, кто посмеиваясь, потекли с трибун и стали прохаживаться вдоль белой полосы, изображавшей прилавок.

Между тем, опять подал голос диктор:

— Требуются камикадзе-диверсанты… Обращаюсь к тем, кто хочет обеспечить свою семью. Если вы поступаете в ряды камикадзе, то после исполнения задания, — ваша семья получает свободу. Наряду с материальной компенсацией. Она может вернуться на прежнее место жительство, или остаться в нашей зоне, но уже на правах полноправного гражданства. Если вы заботитесь о своих детях, не теряйте свой шанс. Судьба ваших детей в ваших руках!..

Микрофон зашуршал, и голос диктора раздался снова:

— Требуются специалисты… Каменщики, плотники, слесари, рабочие строительных специальностей, бетонщики, арматурщики. Требуются токари высоких разрядов, револьверщики, фрезеровщики… Прекрасное питание, проживание в общежитии, нормированный рабочий день!

Покупатели не спеша прогуливались вдоль прилавка, вглядывались в лица и фигуры слонов, о чем-то спрашивали продавцов, которые, как заметил Иван, безбожно расхваливали свой товар.

Какой-то жиртрест обратился и к Ивану.

— Продаешь?

— Да, — оживился тот, — вот эту мымру.

— И почем?

— Лимон.

— Чего? — не понял жиртрест.

— Лимон баксов, — повторил Иван, — берите, не пожалеете. Она умеет готовить, — пальчики оближешь. Почти из ничего — так наварит!..

— Мальчик, — сказал озадаченный жиртрест, — самый дорогой слон у нас никогда не стоит дороже двух тысяч. Да и то эту цену я помню только один раз, в прошлом году, — какой-то ненормальный дал столько за печника, — тот умел класть деревенские печки по старинной технологии, чтобы не дымили, давали тепло на весь дом и стояли века…

— Иван, — зло прошептала Машка, когда жиртрест отвалил, — я тебе оторву голову.

— За что? — изумился Иван. — Я сделал что-то не так?.. Тебе что, не нравился твоя цена? Я бы за тебя попросил больше, так ты мне нравишься, — но они за тебя больше вряд ли дадут.

— Ты все превращаешь в комедию, — прошептала ему Маша.

— Такай серьезный процесс. Я превращаю в комедию, — не поверил Иван.

— Не знаю, что я с тобой сделаю, — продолжала злиться Маша.

— Так сделай, сделай, — чего же не делаешь. Пусть все посмотрят, на что ты способна… А то расположилась здесь божьим одуванчиком.

Они так шипели друг на друга какое-то время, пока на Машу не стали обращать внимание. Конечно же, — мужики.

Иван вообще никогда этого не понимал. Ей можно было надеть одеяло на голову, — все равно они выделят ее среди остальных таких же одеял, уставятся только на ее одеяло, — больше ни на чье.

Проверено много раз. Без одеяла, конечно, — но, с одеялом или без, по-другому с этой Машкой не бывает.

Так что те, кто шел справа налево, доходили до Машки и останавливались передохнуть. А те, кто шел слева направо, начинали свой променаж с культурного отдыха.