Майкл Бирнс - Святая кровь

Глядя вдаль, на взлетно-посадочные полосы аэродрома, Коэн видел свой самолет с голубой полосой, стоящий носом в сторону Израиля с уже включенными двигателями. Мысль его напряженно работала. Сколько времени займет прорваться через КПП, погрузить ящик и взлететь, прежде чем египтяне что-либо предпримут, чтобы остановить их? Место серьезно охранялось. Но он готов был рискнуть в надежде, что израильский самолет сбить не посмеют, независимо от того, насколько подозрительным было содержимое ящика.

Коэн повернулся на сиденье и вытянул шею, пытаясь разглядеть происходящее за их машиной.

Один охранник оставался рядом с водителем грузовичка с автоматом наготове.

Второй крутился у кузова, придирчиво разглядывая арабские маркировки на ящике, означавшие, что внутри находятся автозапчасти. Затем достал черный жезл-металлодетектор, который неистово замигал, когда охранник провел им над крышкой ящика.

Это вызвало еще большую суету: охранники начали что-то кричать друг другу.

Коэн стиснул зубы. Неважно какой ценой, он должен вернуться в Тель-Авив с грузом. Он тихо проговорил водителю на идише:

— Вы знаете, что делать, если поднимется шум.

Водитель кивнул и медленно опустил руку вдоль сиденья, готовый выхватить спрятанный там «узи».

Инспектор зашагал обратно на КПП и вышел оттуда, неся другое устройство, назначение которого Коэну определить не удалось.

— Если они попытаются вскрыть ящик… — шепнул Коэн водителю.

Второй раз едва уловимо кивнув, водитель опустил руку еще ниже.

Позади, у кузова грузовичка, охранник возился с устройством, напоминающим портативный пылесос. Включив его, он начал водить им вдоль крышки и бортов ящика.

Пальцы Коэна сжались в кулаки.

Произведя несколько сканирований, инспектор прокричал на арабском что-то о результатах усатому охраннику, стоявшему на посту у машины. И хотя акцент его был сильным, Коэну удалось понять, что все будто бы в порядке и что радиоактивных материалов нет.

Усатый перебросил автомат через плечо и нагнулся к окну «пежо».

— Мы вынуждены быть особенно бдительными в эти дни, — небрежным тоном извинился он. — Можете проезжать.

Шлагбаум подняли, и машина, а за ней голубой грузовичок миновали пост.

Разжав кулаки, Коэн облегченно вздохнул и посмотрел на свои часы: почти три пополудни. Непредвиденные осложнения при упаковке реликта существенно задержали вылет. Священников (хранителей реликвии) вряд ли можно было в чем-то винить, поскольку неукоснительные, дотошные протоколы не соблюдались почти два тысячелетия.

Как бы там ни было, в течение часа они должны прибыть в Тель-Авив с грузом. Раввин велит пилоту взять курс прямо на Рим, где будет ждать погрузки еще одна срочная доставка.

Ватикан

В два пятнадцать, после неторопливого ланча, отец Мартин привел Донована в кабинет отдела безопасности швейцарской гвардии. Там он выполнил свое обещание и помог восстановить доступ Доновану в тайный архив, канцелярию апостольского и папского дворцов, в музеи и различные административные здания на всей территории Ватикана.

Донован внешне не проявлял энтузиазма по поводу предложения Мартина организовать по утрам встречи с архиепископом, куратором папской комиссии, а также с ревизором корпуса жандармов (ватиканского отдела полиции, занимающегося общей безопасностью и криминальными расследованиями). Больше всего ему хотелось провести свое собственное расследование — то, начало которому он определил в самом сердце Ватикана: в базилике Святого Петра.

Донован мало что знал о коварных врагах, с которыми столкнулся. Тем не менее, в одном он был твердо уверен: решающая информация, которую им сообщили, могла исходить только от человека, находящегося на территории Ватикана. И сегодня утром Патрику удалось, действуя крайне осмотрительно, перепрыгнуть ловушку, чтобы проверить свою гипотезу.

Донован не стал пользоваться новым ключом-магниткой для входа в базилику Святого Петра, поскольку со времени его последнего внеурочного июньского визита в системе регистрации центра безопасности остался цифровой «след». А то, что предстояло сделать, требовало максимальной скрытности.

В шесть тридцать он вошел через главный вход как обыкновенный турист. И в течение последующего получаса медленно расхаживал по просторному нефу и трансептам, словно вновь открывая для себя гробницы и статуи, а те, казалось, заговаривали с ним, как старые друзья.