Майкл Бирнс - Святая кровь

Амит покрутил крючком вдоль зубчиков механизма замка, пытаясь зацепить нужную пару. Одну за одной он пробовал каждую из них: «клик, клик, клик…» Через пять секунд он опустил ладонь на ручку двери и мягко повернул. «Щелк». Он подал сигнал Жюли, которая в ответ удивленно подняла брови.

— Где это вы так наловчились? — спросила она.

— Один из нормативов обучения АОИ. Раньше очень выручал, по крайней мере, когда находишься на вражеской территории, например в Газе, с заданием выявить и уничтожить исламских террористов, а звонить в дверь в таких случаях у нас было не принято.

Убрав в карман инструменты, он поднялся на ноги и открыл дверь.

Оба скользнули внутрь неосвещенного кабинета, и Амит неслышно закрыл за собой дверь.

— Если вы собирались затащить меня в темную комнату, — сказала Жюли, — то могли б сначала предупредить.

— Приберегите эту мысль на потом, — ответил он и двинулся вдоль стены, пытаясь нащупать выключатель.

Легкий щелчок, и стерильный галогеновый свет залил кабинет.

Амит сразу же направился к просмотровым столикам. Именно там вчера утром он наблюдал, как Йозеф аккуратно срезал восковую пломбу с сосуда, выкрутил пробку и обнаружил в нем три неплотно скрученных папируса. Прежде чем Йоси вытащил свитки, он попытался пригасить нетерпение Амита, объяснив, что большинство древних пергаментов слишком ветхи, чтобы вот так сразу их разворачивать. Он что-то говорил о коллагене, содержащемся в овечьей коже, который, попав сначала во влажную среду, впоследствии высыхает.

«Прежде всего, нам, наверное, придется отправить его на рентгеновский анализ, — сказал тогда Йоси. — Я читал, в Оксфордшире тоже открылась новая лаборатория, где разработали источник света в десять миллиардов раз сильнее Солнца. При помощи его расшифровывают письма на свитках, которые невозможно раскатать из-за их хрупкости. Вы можете себе представить такое? Фантастика!»

Но когда Йоси достал пергаменты и выложил их на просмотровый столик, крайне осторожно притрагиваясь к скрученным свиткам указательным пальцем в резиновой перчатке, он не смог скрыть своей радости. Последующие «ощупывания» и беглый осмотр под мощным увеличением придали ему уверенности, и он решился сам развернуть один свиток. Первый поддался с небольшим усилием, второй и третий — аналогично. К удивлению Йоси, состояние пергамента было почти таким же, как в тот день, когда его отбелили, вытянули и придали ему форму.

— В жизни не видел подобного, — проговорил он, выложил пергаменты один на другой на столике и накрыл сверху защитным стеклом.

Однако в настоящий момент перед глазами Амита была пустая поверхность. Соседний стол также пустовал — сосуда не было. Не осталось даже воска, который Йоси соскоблил в стеклянное блюдце. Амит чувствовал себя так, словно его ударили по горлу.

— Черт!

— Все еще уверены, что он не удрал из города?

На этот раз Амит не ответил. Он и так уже оплакивал потерю величайшей находки всей своей жизни, а теперь почувствовал, будто тупой кинжал вошел еще глубже. Не говоря уже о том, что он потерял лучшее свидетельство причастности того парня, чье лицо было на картинке в памяти его мобильного телефона. Так или иначе, сейчас было недосуг рассуждать о том, что его большой друг оказался замаскированным Иудой.

И тут дверь открылась.

Вздрогнув, Амит и Жюли как по команде повернулись к ней. Какое-то мгновение проем пустовал. Затем послышался визг резины по кафельной плитке пола.

Жюли напряженно наблюдала, как в комнату на инвалидном кресле вкатился юноша лет двадцати — очень худой и невероятно бледный. Под его круглой молитвенной шапочкой были коротко остриженные черные волосы, а перед оттопыренными ушами опускались длинные пейсы.

— О, профессор Мицраки, — робко проговорил парень. — Простите, что потревожил вас.

— Джошуа, — выдохнул Амит, мускулы его шеи расслабились.

Это был гид из главной галереи, сын самого экзальтированного благодетеля музея — несговорчивого и противоречивого раввина Аарона Коэна. Амит хорошо помнил Джошуа, шагавшего по галереям музея всего лишь два года назад. А потом у него обнаружилось какое-то нейродегенеративное заболевание, буквально за несколько месяцев сделавшее из него калеку. Страшная трагедия для юноши.

— Да я просто… Раньше дверь вроде была закрыта, — начал он, нервно кусая ногти, — и я заметил свет…

— Не стоит извиняться, — сказал археолог.

Поскольку Амит работал на Комитет древностей Израиля, главный офис которого располагался в помещении музея, не было ничего удивительного в том, что его появление не насторожило молодого человека.