Мэри Кларк - Никто не знает

Несколько раз они вместе обедали, после чего она рассказала, как зарабатывает на жизнь. Как бы отнесся к этому совет директоров больницы?! Гарри старался порвать отношения с ней, но ничего не мог с собой поделать. Он держался неделями, а потом снова звонил Мерили, ненавидя себя за эту слабость. Между встречами он поддерживал себя ее фильмами.

С утренней съемкой никак не ладилось. Уэббу совсем не нравилось, как разыгрывали страсть актеры под копией из папье-маше малышей Ромула и Рема с матерью-волчицей. После третьего дубля Уэбб не выдержал и взорвался:

— Глория, никто и гроша ломаного не даст за «Бархатные ночи в Венеции», если по тебе не будет видно, что ты получаешь удовольствие. А что у тебя за ухмылка, Ван? Посмотреть на волчицу, так у нее вид гораздо дружелюбнее. Можешь ты смотреть повеселее, господи боже мой. У нас же любовное приключение, а не фильм ужасов, в конце-то концов.

Брайан дождался обеденного перерыва, чтобы сообщить Уэббу неприятную новость. Когда съемочная группа и артисты выстроились у буфетной стойки, он отозвал продюсера в сторону и все ему доложил.

— Как это — полиция забрала кассету? Что это еще за новости? — Лицо Уэбба пошло красными пятнами.

— Извините, босс, все так и есть, но я ничего с этим не мог поделать.

— Ты должен был сделать копию.

— Знаю, что должен был. Но я очень устал, и мне хотелось поскорее домой.

— Хорошенькое дело, нечего сказать. Ты в итоге распрекрасно выспался, черт побери, а я остался без начала к моему фильму! — Уэбб покраснел еще гуще, и даже загар не мог этого скрыть.

Брайан постарался сгладить ситуацию:

— Послушайте, Уэбб, на студии будут гонять вчерашний материал в каждом сюжете об этом убийстве. И еще полиция станет каждый кадр в лупу разглядывать. Эту запись и все, что на ней, будут знать практически до мелочей, она всем оскомину набьет. Может быть, вы и сами не захотите использовать эти кадры.

В словах оператора был свой смысл, но Уэббу не хотелось этого признавать.

— Может быть, ты позволишь мне самому решать, что включать в фильм, а что — нет. А теперь по твоей милости у меня не остается выбора.

Глория, одетая в шелковый пурпурный халат, сидела в гримерной. Она вяло тыкала вилку в тарелку с салатом и тихо злилась. Череда обид возникала в памяти с досадным постоянством. Ван явно не чистил зубы в это утро. Он также не потрудился побриться и исцарапал ее щетиной. Он был груб с ней и поворачивал ее так, чтобы самому выгоднее выглядеть в кадре, и его мало заботило, как смотрится она и не загораживает ли он ее. Так поступать не профессионально. Сначала Глория старалась следовать данному себе обещанию дарить Вану незабываемые минуты в благодарность за поддержку, когда она стала сниматься вместо Мерили. Но теперь она все больше склонялась к мысли, что благодарить ей Вана не за что. Ван не стремился с ней работать. На самом же деле его просто не устраивала работа с Мерили.

Хотя Глории и не хотелось этого признавать, но одной только своей силой звезды Мерили как магнит притягивала к себе внимание и становилась центром каждого кадра.

В дверь постучали, но скорее это была чистая формальность, потому что дверь почти сразу же открылась, прежде чем Глория успела ответить. Она поплотнее запахнула халат при виде вошедшего Вана.

— Мир? — предложил он.

Глория молчала, уткнувшись взглядом в свою бумажную тарелку.

— Брось дуться, детка. — Ван подошел к туалетному столику и взял кисточку для нанесения грима. Придирчиво оглядев свое отражение, он умело припудрил под темными глазами припухшие круги. — Глория, мы во многом зависим от этого. Так что давай вернемся и покажем, на что способны.

Глория молча смотрела, как он приводит в порядок лицо. Выпуклости от грима делали заметнее морщинки вокруг его глаз и рта. Мерили была права, когда жаловалась, что заслуживает партнера помоложе. Ван становился старым для такого занятия и, несомненно, понимал это. Он мог сколько угодно качать мышцы, мог даже сделать подтяжку лица, но камера большего простить не могла.

Ван почувствовал ее недовольство и обернулся.

— Ты о чем это думаешь? — Его вопрос прозвучал скорее как обвинение.

— Ни о чем, — ответила она виновато.

— Я же вижу. Ты о чем-то думаешь. — В его тоне появилась угроза.

— Нет, ни о чем я не думаю.

— Знаешь, что я тебе скажу, Глория? — Он придвинулся к ней вплотную и крепко сжал руку выше локтя. — Тебе не следует меня недооценивать. Думаю, ты не должна забывать, кто здесь главный. — Он стиснул ее руку еще сильнее.