«Кофе?»
«Если ты не возражаешь, приятель, пожалуйста».
«Сигарету?»
«Если ты не возражаешь, приятель, пожалуйста».
«Хочешь, чтобы я пристрелил этого долбаного дурака?»
«Если ты не возражаешь, приятель, пожалуйста».
— Мы уже знали, — сказал О'Доннел. — Это не стало неожиданностью.
Никто ему не ответил.
Окружной морг находился в новом медицинском центре. По одну сторону широкой улицы располагалась больница, а напротив построили современную принимающую станцию для тех районов, в которых не было собственных моргов. Белый бетонный куб на сваях высотой в целый этаж. Санитарные автомобили проезжали под зданием прямо к скрытым грузовым лифтам. Все аккуратно, чисто, скромно. По-калифорнийски. Мани оставил машину на парковке для посетителей, Диксон припарковалась рядом. Все вышли из машин и немного постояли, оглядываясь по сторонам. Никто не спешил.
Подобные посещения никому не доставляют удовольствия.
Мани повел их к лифту для персонала, нажал на кнопку вызова, дверь лифта открылась, и наружу вырвался холодный, насыщенный химикатами воздух. В лифт вошли Мани, Ричер, О'Доннел, Диксон и Нигли.
Мани нажал кнопку четвертого этажа.
Здесь было холодно, как в морозильнике. Они оказались в небольшом холле с широким окном, закрытым жалюзи. Мани распахнул дверь, и они вошли в хранилище. На трех стенах размещались дверцы десятков холодильников. Холодный воздух был наполнен тяжелыми запахами, всюду блестела нержавеющая сталь. Мани открыл дверцу холодильника, и наружу выехали носилки на роликах. Послышался щелчок, и носилки остановились.
Внутри находился замороженный труп. Мужчина. Латиноамериканец. Запястья и щиколотки связаны прочным шнуром, глубоко впившимся в кожу. Руки связаны за спиной. Голова и плечи сильно повреждены. Лицо стало практически неузнаваемым.
— Он падал головой вниз, — тихо произнес Ричер. — Именно так его и должны были связать, если вы правы относительно вертолета.
— Не найдено никаких следов ни к телу, ни от тела, — сказал Мани.
С медицинской точки зрения трудно было что-то добавить. Началось разложение, но благодаря сухому воздуху и высокой температуре в пустыне процесс больше напоминал мумификацию. Тело сжалось, уменьшилось. Оно казалось пустым. Имелись незначительные повреждения, нанесенные животными. Очевидно, тело защитили стены оврага.
— Вы его узнаете? — спросил Мани.
— Вообще-то нет, — ответил Ричер.
— Проверьте татуировку.
Ричер не двинулся с места.
— Хотите, чтобы я вызвал санитара? — осведомился Мани.
Ричер покачал головой и просунул руку под ледяное плечо. Приподнял его. Тело сдвинулось как единое целое, словно бревно. Ричер перевернул его спиной вверх, и связанные руки зашевелились, точно отчаянная борьба за свободу продолжалась до самого конца.
«Так наверняка и было», — подумал Ричер.
Татуировка слегка сжалась вместе с усохшей кожей.
И немного выцвела.
Однако сомнений не оставалось.
«ОРОСКО М.»
Под этой надписью виднелся девятизначный номер.
— Это он, — выдавил из себя Ричер, — Мануэль Ороско.
— Приношу свои соболезнования, — сказал Мани.
На некоторое время воцарилось молчание. Тишину нарушал лишь шум вентилятора.
— Вы продолжаете поиски в тех местах? — спросил Ричер.
— Ищем ли мы остальных? — уточнил Мани. — Пожалуй, нет. Ведь речь не идет об исчезнувшем ребенке.
— Франц находится здесь? В одном из этих проклятых ящиков?
— Вы хотите на него взглянуть? — спросил Мани.
— Нет, — ответил Ричер, потом перевел взгляд на Ороско. — Когда будет вскрытие?
— Скоро.
— Даст ли нам что-нибудь изучение шнура?
— Боюсь, его можно купить в любом месте.
— Можно ли установить время смерти?
По лицу Мани проскользнула удовлетворенная улыбка полицейского.
— Мы знаем, когда он упал на землю.
— И когда же это произошло?
— Три или четыре недели назад. Раньше Франца, по нашему мнению. Но наверняка мы никогда не узнаем.
— Мы узнаем, — сказал Ричер.
— Как? — удивился Мани.
— Я спрошу у того, кто это сделал. И он мне расскажет. Он будет об этом умолять.
— Никаких независимых действий, вы помните?
— Только в ваших мечтах.
Мани остался оформлять бумаги. А Ричер, Нигли, Диксон и О'Доннел спустились на лифте вниз, к теплу и солнечному свету. Они остановились на парковке. Все молчали. Каждый с трудом сдерживал ярость. Солдат знает, что такое смерть. Он сталкивается с ней постоянно. Он живет с ней рядом и принимает смерть. Некоторые даже ждут ее. Но в глубине души каждый хочет, чтобы она была честной. Я против нее, и пусть лучший из нас победит. Смерть должна быть благородной. Победа или поражение, но каждый мечтает умереть с достоинством.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу