Деон Мейер - Смерть раньше смерти

Когда в четверть седьмого зазвенел будильник, он быстро вскочил с постели, не поняв, что преодолел очередную веху.

Он оказался единственной ранней пташкой — видимо, по субботам бизнесмены предпочитали отсыпаться. Все шкафчики в раздевалке оказались свободны; снаружи, в бассейне, мерно гудели насосы. Яуберт натянул плавки, надел шапочку. Плавки стали ему тесноваты. Надо будет купить новые. Он постоял в ножной ванночке, вышел на бортик. Запахи и звуки снова напомнили ему юность. Хорошо, что он вернулся!

Его манила водная гладь. Он нырнул в воду и поплыл кролем. Через тридцать метров он совершенно выдохся.

Более старый, более опытный полицейский спровадил бы Геркюлеса Янчеса из участка, причем, скорее всего, еще и наподдал бы ему как следует.

По утрам в субботу, после пятничного загула, бродяги часто являлись в полицию, жалуясь на своих собутыльников. Если вы достаточно давно работаете в участке на Ньюландз, вы в конце концов приходите к выводу, что лучше всего поскорее избавиться от жуткой вони и потоков брани, лишенной всякого смысла.

Но белый молодой констебль только начал служить в полиции. Его пыл подогревался лекциями, которые он совсем недавно слушал в колледже. Преподаватели внушали курсантам, что полицейский в новой Южной Африке служит всему народу.

Молодой констебль посмотрел на Геркюлеса Янчеса, от которого разило перегаром и немытым телом. Маленькие карие глазки посетителя постоянно бегали. Иссиня-багровое лицо бродяги покрывала сеть мелких морщинок, появившихся не от хорошей жизни. Рот беззубый, подбородок покрыт многодневной щетиной. Полицейский постарался не выказать отвращения.

— Чем я могу вам помочь?

Геркюлес Янчес извлек руку из-под старой выцветшей куртки. В кулаке он сжимал обрывок газеты. Он положил обрывок на стол и разгладил грязными пальцами. Констебль увидел, что перед ним — первая полоса «Кейп таймс», газеты, вышедшей несколько дней назад. Заголовок, набранный крупным шрифтом, гласил: «Мафиозные разборки?»

Геркюлес Янчес ткнул в обрывок ногтем:

— Ваша честь, я вот насчет чего.

— И что? — не понял констебль.

— Хочу дать показания, ваша честь.

— Показания?

— Ну да; я ведь все видел.

— Вы видели, как это случилось?

— Вот именно, ваша честь, вот именно. Я, так сказать, свидетель. Требую, чтобы полиция взяла меня под свою защиту.

Яуберт отдыхал у бортика. Он совсем выбился из сил; у него кололо в боку. Страшная усталость сковала руки и ноги, сердце бешено колотилось в груди. Он с трудом проплыл две дорожки. Вдруг его окликнули, и он поднял голову, хватая ртом воздух.

— Сэр, у вас там пейджер пищит! — сказал смотритель с озабоченным видом.

— Иду. — Яуберт положил ладони на край бассейна, собираясь выпрыгнуть на бортик. Подтянулся, но руки ослабли, и он плюхнулся обратно в воду.

— Вы хорошо себя чувствуете? — озабоченно спросил смотритель.

— Не знаю, — сказал Яуберт, удивляясь самому себе. Надо же, как сильно он сдал! — Честно говоря, не знаю.

Геркюлес Янчес расположился в кабинете Ради Доналдсона, начальника участка Ньюландз. Его допрашивали три офицера полиции. Доналдсон и Яуберт сидели у стены, на старых деревянных стульях, Бенни Гриссел стоял. Янчес развалился напротив.

Доналдсон был человеком старой школы; он считал, что со всеми нарушителями закона и бродягами нужно обращаться жестко, независимо от их расы, цвета кожи и политических взглядов. Вот почему он погрозил пальцем Геркюлесу Янчесу и сказал:

— Если ты врешь, ты покойник! — И потом, с подозрением: — Ну как, соврал?

— Что вы, что вы, ваша честь! — захныкал Янчес, не ожидавший такой строгости.

— Вот, к нам приехали детективы из отдела убийств и ограблений. Они тебе яйца отрежут, если наврешь! Ты меня понял?

— Да, ваша честь.

Карие глазки перебегали с одного полицейского на другого; потом бродяга уронил голову на грудь.

— Я все-все видел, ваша честь. Только пусть полиция защищает меня, как важного свидетеля!

— Если не будешь вести себя как следует, получишь не защиту, а хорошую взбучку, — пригрозил Доналдсон.

— Я лежал в кустах, ваша честь, между стоянкой и Мейн-роуд.

— Ты был пьян?

— Нет, ваша честь, просто отдыхал.

— И что?

— И увидел, как она подходит.

— Она?

— Ну да, ваша честь. Дамочка с пушкой.

— А дальше?

— Она подождала в тени, и тут вышел покойный — упокой Господь его душу! Увидел он ее, испугался и вот так руки поднял. А она выстрелила, и он упал как подкошенный.