Уильям Лэндей - Душитель

Рики сидел неподалеку, на крыльце, и курил.

— Сядь, Майкл. И не нервничай.

— Мне не хочется сидеть.

— Ты нервничаешь.

— Нет. Просто не хочу сидеть.

— Ну ладно. Стой. Но ты привлекаешь внимание.

— Я всего лишь стою на месте. Чем это я привлекаю внимание?

— Как знаешь. Я предупредил.

Майкл, нерешительный по натуре, чувствовал себя неуютно, когда приходилось действовать. Камень в кармане — это неправильно. Ему хотелось уйти, спуститься по Симфони-роуд — без груза вины, с пустыми руками.

Тем не менее он чувствовал, как соблазнительно дать себе волю. Вооруженный, готовый к действиям, Майкл больше не чувствовал себя беззащитным перед лицом надвигающейся опасности. Город населен врагами. Де Сальво за решеткой, но он не Душитель, не убийца Эми. Теперь газеты спорят, не стоит ли за убийством Кеннеди Хрущев, который по-прежнему намерен разместить на Кубе ракеты и припугнуть Америку. Тем временем городская администрация объявила о сносе очередного района в Брайтоне, вызвав тем самым настоящий бунт. Повсюду заговоры, в действие вступили скрытые силы. Разумеется, Дэйли с этим знакомы: они ирландцы, у них за спиной — пятьсот лет бессильного мученичества, возведенного в легенду. В определенный момент проще схватиться за камень.

Наконец с Геменуэй-стрит своей разболтанной походкой вышел Линдстром.

— Вот он, — сказал Рики.

Майкл огляделся, не увидел прохожих и решил, что это знак одобрения свыше. Рок непременно послал бы ему любопытную старуху или бдительного копа — достаточный повод, чтобы отказаться от своего намерения. Он зашагал через улицу.

— Курт Линдстром?

Тот озадаченно взглянул на незнакомца.

— Да.

Майкл вытащил из кармана камень. Он намеревался размахнуться им и ударить Линдстрома по голове, но не смог этого сделать. Он подумал о Линдстроме дома у Маргарет. Об Эми Райан. Рука у него точно онемела.

Линдстром увидел камень и неловко отступил в сторону, подальше от Майкла.

— Что?.. — спросил он.

Майкл двинулся следом, уже зная, что не нападет. Он спрашивал себя, как далеко он намерен зайти. Если начать, то получится ли остановиться?

— Держись подальше от Маргарет Дэйли, — произнес он.

— Маргарет? Это та милая дама с покупками?

— Держись от нее подальше. — Майкл выпустил камень, и тот упал на тротуар.

— Разве это преступление — помочь женщине?

Майкл услышал шаги, обернулся и увидел Рики. Лицо брата ничего не выражало. Майкл собирался сказать, что все в порядке, что он не нуждается в помощи, но Рики не остановился, он как будто даже не заметил Майкла. Он поднял камень с земли и трижды быстрым движением обрушил тупой конец на макушку Линдстрома. Два раза слышался глухой стук от удара камня о кость, третий удар был беззвучным.

От каждого удара Линдстром съеживался, а потом упал на колени, закрывая руками голову. Светлые волосы залила кровь. Он почти касался лбом земли, рубашка облепила спину — торс у него был тонкий, талия как у женщины, отчетливо виднелся хребет.

Рики ударил его прямо в позвоночник, и Линдстром взвыл.

— Майкл, — приказал Рики, — стой тут. И никого туда не пускай. — Он потащил Линдстрома в проулок за домом.

Минута длилась целую вечность. Майкл слышал звуки ударов. Камень опускался с мокрым шлепком. Линдстром дважды позвал на помощь. Рики рычал.

Когда Майкл заглянул в проулок, Рики стоял там, весь в крови. Правая рука, сжимавшая камень, была алой до локтя, точно выкрашенной, на лице — кровавые брызги. Линдстром лежал на боку, закрывая голову. Наконец он осторожно убрал руки, голова откинулась назад. Рики встал над ним, явно целясь в незащищенный лоб Линдстрома. Он переложил камень острым концом вниз — удар, предназначенный для того, чтобы пробить дыру в черепе, расколоть его.

— Рики, — сказал Майкл. — Хватит.

Джо вошел в вестибюль и сразу оказался в водовороте — люди приходили и уходили, двигаясь точно волна. Полицейские сдавали смену. Он намеревался подняться к своему шкафчику, забрать вещи, сесть в машину, поехать домой и поужинать с Кэт и сыном, а потом быстро вернуться в город и отработать сверхурочно в Хэйес-Бикфорд. Он нуждался в этой подработке — там сразу платили. Затем нужно было отвезти деньги Гаргано, который не давал ему ни минуты передышки, — такова благодарность за работу, за принятый риск. Джо теперь все время не ходил, а бегал по участку. Медлить было невыносимо. Хотя он как мог скрывал, что «подрабатывает» у Гаргано, среди полицейских разнесся слух. Никто ничего ему не говорил, Джо даже не был уверен, что коллеги действительно в курсе. Но он слышал легкое презрение в их голосах. Ему казалось, что они старательно избегают его в коридоре, точно от него воняет. Они замолчали, когда он входил в раздевалку. Дело не просто в том, что он сделался продажным копом. Никто не знал истинных масштабов случившегося, Джо в этом не сомневался, и в любом случае полицейские следовали негласному правилу «Не вижу — не говорю». Копы, не работавшие на бандитов (таких была примерно половина), держали рот на замке, хоть и завидовали коллегам, получавшим конвертики с наличными. Но в случае с Джо проблема крылась в том, что он сам все испортил. Он идиот. Его «наметили», и никто не желал оказаться рядом, когда придет конец.