Уильям Лэндей - Душитель

— Это не тот человек, — настаивал Конрой.

— Сомневаюсь.

— Спросите у него. — Конрой указал на Майкла. — Что скажешь, парень?

Тот промолчал.

— Как считаешь, Майкл? — Уомсли посмотрел на Майкла.

Тот покачал головой и проговорил:

— Думаю, Брэндан прав. Вы ошиблись.

— В таком случае кому-то придется принять решение, — заявил Уомсли. — И этот кто-то — я… — Он обвел глазами собравшихся. — Мой выбор — де Сальво.

Майкл проработал весь день и б о льшую часть вечера в отделе, расположенном в здании Капитолия на Бикон-Хилл. Начиная со студенческих лет он всегда был педантичен. И теперь он снова просмотрел досье в поисках деталей, в которых мог бы ошибиться де Сальво, когда делал свои заявления. Его признания были фальшивкой — чем больше Майкл думал об этом, тем сильнее в этом уверялся. И не только потому, что де Сальво ошибался в фактах; неверным был сам тон. Слишком энергичный от желания понравиться, напыщенный, экспансивный — цветистая речь лгуна. Уомсли купился, но, может быть, еще не поздно. Майкл надеялся, что сумеет образумить шефа.

— Эй…

Майкл поднял глаза и увидел на пороге Эми, по-прежнему в рабочем костюме, с переброшенным через руку пальто. Она переминалась с ноги на ногу — устала после долгого дня.

— Вы что, не запираете двери?

— Нам не нужно, мы полицейские. Кто будет нас грабить?

— Я. Некоторые документы… Только представь себе заголовок в газете: «Секретные материалы Особого отдела».

Он застонал.

— Нет-нет, «Со стола главного детектива Майкла Дэйли». — Девушка засмеялась.

— Ладно, ладно, впредь буду запирать дверь. Я думал, что тут никого.

— Над чем работаешь?

— Лучше я промолчу. Сама понимаешь, это не для репортеров.

— Ага. Звучит интригующе. Ну я ведь не просто не репортер, я член семьи.

— Ты просто бесстыдница.

— Ничего не могу поделать, таковы мои служебные обязанности.

— Однако ж нельзя совместить обе функции. Если ты репортер, мне придется молчать. — Майкл бросил на стол пачку фотографий. — Хотя хотел бы я поговорить, поверь.

— Ну хорошо, сейчас я не репортер. В чем дело, Майкл?

Эми приходилось вновь и вновь напоминать себе, что Майкл отличается от своих братьев — он проще и более открыт, чем Рики, и гораздо уязвимее, чем Джо.

— Эми, если бы я знал что-нибудь… то, что могло бы быть опасным…

— Что именно?

— Не важно. Забудь.

— Расскажи. Что за секрет?

Майкл ушел от ответа.

— Не знаю, как ты можешь смотреть на эту кровищу каждый день…

— Я умею отстраняться.

— А если не получится?

— Нужно, чтобы получилось. Майкл, в чем дело?

Он покачал головой.

— Ну же, насколько все плохо?

Секунда тишины. Майкл посмотрел на нее и наконец произнес:

— Де Сальво — не Душитель.

Еще мгновение.

— Разве можно знать наверняка? — спросила девушка.

— Его признание — чистый фарс. Уомсли буквально сам подсказал ему ответы, и все равно де Сальво переврал половину фактов. Если бы ты слышала, то убедилась бы в этом. Де Сальво — не убийца, у него за плечами нет подобного опыта. Никаких нападений и изнасилований, никакого криминала вплоть до недавних инцидентов в Кембридже. И потом, нет никаких улик, которые позволили бы связать его с нашими убийствами, — ни крови, ни отпечатков пальцев, ни свидетелей. Я могу с большей уверенностью обвинить десяток других человек, невзирая на любые признания де Сальво.

— А как же остальные? Они ему поверили?

— Полицейские — нет. Только Уомсли. К сожалению, последнее слово осталось за ним. Джордж всегда полагал, что Душитель лишь один. Теперь он считает, что поймал его. Возможно, он до смерти боится не раскрыть это дело или осудить невиновного. Он прекрасно понимает, что в таком случае на его надгробии будет начертано: «Здесь лежит человек, который упустил Бостонского Душителя».

— Если ты ошибаешься, это напишут на твоей могиле.

— Я не ошибаюсь.

Эми кивнула.

— По крайней мере мне кажется, что я прав.

— Но если де Сальво — не Душитель, тогда кто?

— Возможно, Нэст. Или же человек, о котором мы пока и понятия не имеем. Не знаю.

— Господи. И что теперь делать?

— Не знаю.

— Если ты промолчишь, если погибнет очередная девушка, пока де Сальво будет сидеть под замком, что тогда? Ты сможешь с этим жить?

— Не знаю.

— Ты слишком многого не знаешь.

— Да.

Эми улыбнулась:

— Знаешь, что мне однажды сказал ваш отец? «Полицейский с нечистой совестью — это худший полицейский на свете, потому что он всякий раз думает дважды».