Рассел Джеймс - Назовите как хотите

— Я не собираюсь платить сто тридцать пять.

Клайв оглянулся через плечо, точно желая убедиться, что дверь заперта:

— Я предложил сто тридцать пять. Вы настаиваете на ста двадцати пяти.

— Значит, среднее арифметическое?

Клайв пожал плечами.

— Хорошо, мистер Лейн. Сто тридцать. Мое последнее слово.

— Лорд Лейн, если можно, — улыбнулся Клайв. — Мы, лорды, всегда настаиваем на этом — да вы и сами скоро поймете. «Лорд Деларм» тоже звучит неплохо.

Лицо Деларма оставалось бесстрастным. Смешанные чувства владели им: во-первых, он в паре шагов от вожделенного титула, а во-вторых (и это было сильнее) — наш бородач пребывал в недоумении. Оказался ли он хитрее — или его провели? Кто победил — он или Клайв? А может, оба?

Когда зазвонил телефон, Стречи лежала по шею в пенной ванне смежного санузла своей крошечной комнатки в пабе «Серп и мотыга». Ее мобильник лежал в мыльнице, и поэтому особо шевелиться ей не пришлось. Она томно протянула руку, и в тот же момент — жаль, некому было полюбоваться — из теплой, душистой и пенистой воды показалась влажная, превосходной формы абрикосовая грудь с розовым и душистым, как ягода-малина под полуденным солнцем, соском. Собственно, зачем я вам это рассказываю? Она была одна. До Клайва было три тысячи миль…

Его голос произнес:

— Как приятно слышать тебя, любовь моя. Я скучал.

Его откровенность скатилась с ее ладони, точно вода. Он добавил:

— Скоро мы будем вместе.

— Когда?

— Недельки через две. Есть тут небольшие трудности. Ты можешь говорить — ты одна?

— Одна. Совсем одна, к тому же в ванной.

— Соскучилась?

— Еще как.

— Девочка моя. — Он очень на это надеялся. — Все еще в дебрях Девоншира?

— Где еще? Кто выиграл торги?

— Вовсе не обязательно, что он сразу же примчится. Полагаю, первым долгом он примется за свой герб — закажет напечатать его на почтовой бумаге или, там, вышить на носовых платках. Может, даже на столовом сервизе…

— Так кто, Клайв?

— Еще ничего толком не решено…

— Деларм?

— Он предложил хорошую цену — очень хорошую, но, полагаю, перестарался. Вряд ли он сможет ее потянуть.

Стречи переложила телефон в другую руку.

— А если не сможет, что тогда?

— Посмотрим. Надеюсь, тебе там нравится?

— Скука смертная. Я живу в пабе, и, если так будет продолжаться, скоро сама стану похожа на кружку пива.

Клайв сочувственно хмыкнул:

— Побольше гуляй, и все пройдет. Через пару дней все станет ясно.

— Два дня?

— В крайнем случае через неделю.

— Еще неделя?

Стречи с плеском села в ванной — и, если бы Клайв видел, как с ее груди стекают капельки воды, он, может быть, дважды подумал, оставаться ли ему в Штатах. Но он был человеком целеустремленным. Он сказал:

— Американцы были без ума от тебя. Просто играй в ту же игру: экскурсии по поместью — пусть проникнутся духом этих мест, единственное — не подпускай их слишком близко к местным, а потом тихо-мирно проводи в аэропорт.

— Я не смогу.

— Наш лорд — и, возможно, его леди — будут ловить каждое твое слово. Води их в самые шикарные рестораны — они заплатят.

— Откуда здесь шикарные рестораны? И потом, почему ты не можешь приехать?

— Я ведь не могу приветствовать его светлость лично, правильно?

— Но почему?

— Я же аукционер.

— Подумаешь…

— Мы ведь договаривались. Я — аукционер, а ты — представитель продавца. Ты — продавец, ведь, в конце концов, это твоя компания. Когда все кончится, он может рвать на себе волосы хоть до второго пришествия, но он купил его — пусть и втридорога.

— За сколько?

— Не беспокойся, нам хватит.

— Так за сколько?

— Не могу сказать, пока договор окончательно не подписан. Позвоню через пару дней, милая.

— С чего это ты вдруг начал называть меня «милой»? Раньше ведь такого не было.

— А зря. Ведь я люблю тебя. Чмок-чмок.

Раздались гудки. Стречи уставилась на телефон, словно из-за него в ванне вдруг остыла вода.

Следующий день она провела, колеся на своем авто по узким девонширским дорогам от одной местной достопримечательности до другой, подбирая маршрут по историческим, но не популярно-историческим, а мрачновато-солидным местам; словом, тем, что непременно должны были прийтись по вкусу Деларму. Она знала, что новым лордом станет именно он. Уловки Клайва не помогли. Ей снова придется сопровождать этого ужасного человека, а ведь он уже выразил свое нелестное мнение о доброй половине достопримечательностей, начиная отсюда и заканчивая Тэвистоком, — ему не понравились ни Баклендское аббатство, ни Монахорум, ни Бикхэм-хаус. Может, ему захочется посетить оловянные рудники или, там, набережную Морвеллхэм. Зачем я вам это рассказываю? Затем, что до тех пор, пока она не осознала, что новым лордом будет Деларм, Стречи представляла, как будет возить восторженного обладателя титула по чудесным девонширским деревушкам с названиями вроде Питер Тэви и Мэри Тэви, Лидфорд-касл, Лидфорд-Горж. Они могли бы съездить в Дартмур и побродить по мрачным, темным топям. Она втайне надеялась, что лордом станет Уолтер Ниббетт, но теперь, несмотря на все увертки Клайва, она твердо знала, что бесполезный титул мог купить только Деларм.