Мэттью Хансен - Убийцу скрывает тень

Парень-продавец задумался до того основательно, что секунд через десять Тайлер счел нужным повторить:

— Я вернусь и заплачу. Без дураков. Не имею привычки кидать.

— Ну ладно, так и быть, — сказал Тодд. — Только вы уж, будьте добры, обернитесь до конца моей смены.

— Заметано. Спасибо.

Тодд солидно покосился на свои черные пластмассовые часики.

— Учтите — моя смена кончается в восемь!

Но у Тайлера теперь была другая проблема. У него желудок подкатил к горлу.

— Где уборная? — прохрипел он.

— Э-э… вообще-то она только для служащих, но…

Ждать Тайлер уже не мог. Он метнулся к мусорному бачку, который стоял возле стойки с прохладительными напитками, наклонился над ним и в один прием освободил желудок. Поскольку он пил натощак, то и вышло из него только желтое виски двенадцатилетней выдержки. Полегчало мгновенно. Тайлер деловито вытер рот и подбородок, проигнорировал брезгливую гримасу паренька и сказал твердым голосом:

— Извините. Я что-то плоховато себя чувствую… Давайте так… — тут его глаза нашли на груди парня табличку с именем, — давайте сделаем так, Тодд. Похоже, до конца вашей смены у меня не получится съездить домой и вернуться. Поэтому я лучше завтра явлюсь. С долгом и щедрыми чаевыми — за доброе отношение. Устраивает?

Хотя в глазах Тодда не было особого доверия, он не стал препираться.

— Ладно, договорились.

Тайлер налил себе огромную чашку кофе и пошел с ней на улицу. Но по дороге его внимание привлек тот же газетный заголовок, который зацепил и Тодда:

Бесследное исчезновение служащего компании «Вайерхойзер»

Людям шерифа не за что зацепиться

Давний сотрудник компании «Вайерхойзер», Джозеф Д. Уайли, исчез во вторник утром, будучи по делам службы в восьми милях к северо-востоку от Индекса. Сорокасемилетний Уайли, лесной инспектор, исчез после того, как отправился проверить сообщение о большом количестве сломанных деревьев в лесах, принадлежащих компании «Вайерхойзер». Как нам сообщили в полиции, его пикап был найден на одной из лесозаготовительных подъездных дорог — ключ зажигания в замке, в рабочем положении, все горючее выгорело. По словам Джека Келлехера, под началом которого служил Уайли, за плечами его подчиненного было двадцать лет безупречной службы. «Джо — человек серьезный, — говорит Джек Келлехер. — Не из тех, кто может внезапно исчезнуть. Не иначе как с ним случилось что-то нехорошее». Полиция округа Снохомиш ведет расследование в тесном контакте с руководством компании «Вайерхойзер». Однако представитель шерифа признал, что следствие зашло в тупик за отсутствием в деле каких-либо зацепок. Известно только, что в пикапе Уайли нашли изрядный запас алкогольных напитков. Уайли проживал в городе Монро с женой и двумя детьми.

Тайлера пронзили именно эти два слова: «сломанных деревьев». «…отправился проверить сообщение о большом количестве сломанных деревьев». В голове по-прежнему гудело, и соображал он не совсем ясно. Не доверяя своим глазам, заметку Тайлер перечитал несколько раз, снова и снова смакуя сломанные в большом количестве деревья. Нет, он не сошел сума. Тут написано черным по белому. Как это понимать? Как злую шутку богов, которые дразнят его в тот самый момент, когда он дошел до ручки? Или это судьба? Чудесное, многозначительное совпадение — именно тогда, когда он отчаялся уже окончательно!

— Послушайте, Тодд, вы не против, если я прихвачу эту газету? Меня тут кое-что весьма заинтересовало.

Ежедневно десятки нераспроданных экземпляров «Снохомиш дейли ньюс» летели в мусорный бак, поэтому Тодд ничем не рисковал, проявляя широту души.

— Да Бога ради, — сказал он, равнодушно пожимая плечами. — Только не забудьте включить в свой счет.

Вот так новость о возможной беде другого человека влила в Тайлера решимость жить дальше и преодолеть собственное злосчастье…

А тем временем Митч Робертс и Джек Ремсбекер поднимались по склону Маунт-Брейтон. После первых пятисот ярдов крутой тропы Джек люто костерил себя за пристрастие к куреву — надо было бросить еще сто лет назад! А Митч шагал бодро, вовсю наслаждаясь прогулкой. В гору, в гору, в гору — чем не метафора всей его карьеры? И в жизни ничего не дается легко. Лет до тридцати он пахал почти без видимого результата. Зато потом все наладилось и само пошло — и теперь, богатый опытом, на втором дыхании, он любые новые трудности преодолевает играючи. Холостяку Джеку Митч искренне сочувствовал. Ну что это за радость — жить в одиночку и только для себя, когда есть возможность делить бытие с существами, которые стократ выше тебя: дивная жена, а потом и дивные дети! А тех, кто подобные чувства обзывает сентиментально-мещанским «традиционным социокультурным клише», Митч считал убогими циниками, потому что для него любовь была основой бытия — такая же базовая и естественная потребность человека, как еда или сон. Ему даже иногда думалось, что способность самозабвенно любить — едва ли не единственное, что отличает человека от животного.