Мэттью Хансен - Убийцу скрывает тень

На следующий день Тайлер в сердцах объявил Ронни, что они уезжают. Как она ни протестовала, он сгреб вещи, усадил жену в машину, и они вернулись в Снохомиш. Пятьсот с лишком миль до дома Ронни молча читала — она понятия не имела, о чем можно говорить с этим новым, незнакомым Тайлером.

Дома Ронни заплатила няне и отпустила ее, потом легла спать. А Тайлер пошел в свой офис и надрался от души. Ронни нашла его поутру храпящим в кресле. Рядом стакан и пустая бутылка виски. Будить не стала. Просто позвонила психиатру и договорилась о консультации для мужа. Но с психиатром тот так и не встретился. Проснулся — и тут же, никого не спросясь, созвал пресс-конференцию. И пошло-поехало, начался этот нескончаемый цирк…

Отныне Тайлер или запирался от всех в своем офисе, или днями или неделями летал над Айдахо и прилежащими районами на севере Канады в специально зафрахтованных самолетах, оборудованных инфракрасными датчиками и автоматическими фотокамерами. Словом, не только прежней жизни не стало. Никакой жизни не стало. Тайлер через телевидение и газеты пообещал баснословные деньги за любую информацию о снежном человеке. Как и следовало ожидать, к нему потянулись тысячи недобросовестных или клинически больных людей с разнообразными фальшивками и россказнями. Ну а СМИ было в охотку потешаться над новоявленным главарем неизбывной шайки йетиманов.

Ему бы, конечно, следовало половчее обходиться с прессой — зря он их против себя восстановил. Можно сказать, сам напросился на всеобщее посмешище… Когда СМИ принялись подкалывать Тайлера, он взял за правило отвечать выпадом на каждый выпад. Что было в принципе делом безнадежным. Рот никому не заткнул, а пишущих собак раздразнил. Следовало с самого начала все насмешки пропускать мимо глаз и ушей. И со временем они бы от него отцепились — сколько можно зубоскалить об одном и том же? Первым по нему прошелся журнал «Уикли уорлд ньюс». Он ответил им хлестко — в лучшем стиле Тайлера Гринвуда, проверенного мастера парой фраз любого поставить на место. Этот впечатляющий обмен колкостями привлек внимание других журналистов — ну и слетелись, как мухи на дерьмо… так и не удалось отогнать.

Хотя, если по совести, когда Тайлер еще только начал подниматься в гору, в глубине души он знал, что все закончится жуткой катастрофой. Вырос-то он в семье пятидесятников, что живут в дельте Миссисипи. И с раннего детства ему вбивали в голову: нет ничего хуже греха гордыни — кто вознесся, того Господь рано или поздно покарает, всякий великий успех означает грядущее великое падение. Евангельские слова «удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие» [1] Матф. 19:24. были любимой присказкой его отца. Хотя от истовой детской веры Тайлера мало что осталось, однако сидело в нем занозой убеждение, что Господь долго терпит, да больно бьет. И затылок заранее свербел в ожидании карающей десницы. После того как он в прямом и переносном смысле оторвался от своих корней, собственные блистательные успехи всегда вызывали у него двойственное чувство: радости, конечно, до небес, однако непременно мелькнет по краю сознания: а когда же расплата? Словно троянского коня в чужой компьютер, отец годы и годы назад исхитрился запустить в сыновний мозг ничем не истребимую фразу-вирус: «Чем выше вознесешься, тем ниже падешь!» И когда у Тайлера началась депрессия, а потом и нежная дружба с бутылкой, он почти с радостью сказал себе самому: «Ну, убедился, какая ты дрянь никчемная? Тебе ли было лезть в гору — вот и катись-ка теперь, по предсказанному, вниз, вниз и вниз!»

Тайлера успокоило только одно: что ту ужасную главу своей жизни он переживал в памяти в последний раз. Он включил фары, взялся за массивный руль и нажал на педаль сцепления. «Мерседес» почти бесшумно одолел сотню ярдов подъездной дороги, затем глухо треснул выхлопом и рванул во тьму.

Окно в спальне было приоткрыто, чтобы шел свежий воздух, и далекий лязг одной из дверей гаража разбудил Ронни. Чуть позже она услышала шум мотора — неповторимый низкий басок мужниного «мерседеса»-ветерана. Тайлеру всегда нравилось резко брать с места — чтоб лишний раз насладиться утробным взрыком своего любимца. На часах горели красные цифры: 3:19. Полусонная Ронни вяло констатировала: муж, как обычно, в депрессии и, судя по звуку, в четвертом часу ночи сорвался куда-то на том автомобиле, которым он пользуется раз в сто лет. Ну и шут с ним. Хотя с Тайлером надо бы серьезно поговорить… но это потом, а с утра у нее запланировано общение с их лондонским офисом — туда придет ведущий клиент фирмы. «Совсем в духе японцев-трудоголиков — и дернул же меня черт назначить телеконференцию на субботу!» С этой мыслью она и соскользнула обратно в сон.