Брижит Обер - Мрак над Джексонвиллем

И он быстро ушел, очень сердитый. Напрасно я звала его. Он даже не обернулся. Я плакала – плакала так сильно, что мне показалось, будто вместе со слезами по щекам скатились и глаза; это ужаснуло меня. Я бросилась к зеркалу и поняла, что так оно и есть. Завывая от страха, я заперлась на все замки и объявила, что у меня страшный грипп. С этого момента заботу обо мне взяло на себя семейство Мартинов; они часто заходят ко мне, предлагая то, от чего у меня слюнки текут: трупы животных, куски мяса людей, погибших в автокатастрофах, насекомых и грызунов, – день ото дня я становлюсь все голоднее и приобретаю все более зверские повадки».

Саманта подняла голову. Лори подошел и тоже читал, выглядывая из-за ее плеча.

«Они говорят, что царствованию Леонарда пришел конец, что новые хозяева Джексонвилля – это они, что нас, мертвых, Леонард обманул, заставил играть роль живых, в то время как живые существуют лишь для того, чтобы служить нам, мертвым, что вскоре – когда все мы проснемся – нам будет принадлежать весь мир, ибо жизнь и смерть есть два лика одного и того же мгновения, как день и ночь, и что если до сих пор царил день, то теперь пришло время ночи и легионов Тьмы.

Есть ли у меня и в самом деле какой-то выбор? Сильно подозреваю, что имя хозяина, которому служит семейство Мартинов, – Версус… »

Версус… где же Сэм слышала это имя? Ах да – индейская легенда о тараканах…

«… и моя охваченная ужасом душа хотела бы найти приют в теплом небе, но час за часом я все больше разлагаюсь, теперь я уже не смею смотреться в зеркало, не смею дышать из страха почувствовать запах клоаки из собственного рта и все время хочу есть, есть, так хочу есть – есть человеческую плоть, я хочу пожирать живых».

Так. Утешительные новости. Версус, должно быть, божество вполне конкурентоспособное, если принять на веру чудеса, свершенные его адептами. Сэм аккуратно сложила листочки рукописи и убрала к себе в сумку. Джем молча встал. Лори объявил:

– Ничего подходящего я не нашел.

Сэм взглянула на него и увидела его раздутую, посиневшую щеку, багровую царапину. Рана выглядела ужасно глубокой и – как будто шевелилась? Лори, проследив за ее взглядом, поспешно схватился рукой за щеку:

– А, пустяки, совсем не болит.

Снаружи снова пошел дождь – сильный и грязный, – и Джем укрылся под проржавевшим навесом возле дизельного насоса. Он чувствовал себя опустошенным. Что же такое Дед – человек? Или что-то вроде ангела? Под проливным дождем – жирным и противным, словно вода из-под грязной посуды, – город блестел; по тротуарам бежали целые потоки, образуя водовороты над решетками стоков. Хотя поблизости ничего и никого не было, Джему слышался приглушенный гул умоляющих голосов. Он был один. Я и в самом деле его внук? Лишь обесцвеченные дождем стены да окна на фоне серого неба, отдаленный страдальческий ропот. В голове мелькнуло: этот город умирает, и – трудно поверить, но бегущая с крыш вода прямо на глазах стада вдруг красной. Какой-то светлый предмет крутился над решеткой водостока совсем рядом, и Джем сощурил глаза, пытаясь его разглядеть.

Это была рука. Потоку мерзкой воды удалось-таки увлечь ее с собой, и рука на какой-то момент всплыла посреди улицы, анекдотически выставив палец в небо – словно говоря: «Класс, ребята, все отлично», – а затем скрылась под водой. Потом водостоки начали извергать потоки крови и куски человеческой плоти – город зловеще отрыгивал свою чудовищную трапезу.

От этого жуткого зрелища Джема отвлек внезапно раздавшийся скрип. Ворота кладбища медленно отворялись, за ними были видны какие-то неясные фигуры, группами стоявшие под дождем. Ну, дело совсем дрянь. Дерьмовее уже некуда, дружок. Джем бросился к гаражу:

– Нужно ехать. И сейчас же.

– Как? – возмутился Лори, в отчаянии швырнув на землю пачку свечей.

– На машине твоего отца!

– Отца?

В голосе Лори зазвучали болезненно-тонкие нотки. Папа, где сейчас папа? И что с мамой? Он бросил их!

– Лори! Так надо! – заорал Джем, встряхивая его за плечи.

Сэм схватилась за револьвер:

– Что происходит?

Джем молча указал в сторону кладбища. Сэм быстро окинула взглядом столпившиеся возле ворот под завесой дождя фигуры – нет, это уже слишком. Угодить в этот Трупвиллъ, да еще в самый разгар ежегодного слеша, это уже слишком. Тоже мне – «утечка радиоактивных элементов», – да просто-напросто старая добрая нечистая сила вернулась – жива и здорова. Алле-гоп, Версус наносит удар здесь, легионы тьмы обходят противника там! Эй, воскресшие, вы малость ошиблись эпохой, на дворе 1994 год, чеснок у нас теперь только сублимированный! — и быстро оттащила Джема назад. Все трое забились в угол, в темноту гаража. Сэм сказала, указав на ручку раздвижной металлической двери: